В 1950 году молодой выпускник Ташкентского театрального института Леонид Броневой отправился покорять сердца зрителей в Магнитогорский областной театр. Ролей для него находилось немного, разве что бессловесные либо с лаконичными репликами типа «Кушать подано!». А жизнь была голодная, нищенская, и от «Кушать подано!» сводило живот. Тогда актёр перебрался в Оренбург и на всю жизнь запомнил, что атмосфера в театре творческая, но быт по-прежнему тяжелый, и концы с концами сводить трудно.

Однажды увидел по телевизору спектакль МХАТа с участием корифея сцены Алексея Грибова. Исполнившись восхищением, подогретым юным пылом и голодной страстью самореализации, написал ему письмо. О, сколько восторженных строк отправлено поклонниками своим кумирам - не сосчитать! Но Алексей Николаевич Грибов тепло ответил на послание, а затем, по приезде Леонида Броневого в Москву, добился его прослушивания в приёмной комиссии, состоявшей сплошь из знаменитостей.

В результате молодой актёр стал студентом сразу третьего курса Школы-студии МХАТ, попав в общество в будущем знаменитых однокашников: Ирины Скобцевой, Людмилы Ивановой, Галины Волчек, Игоря Кваши, Анатолия Кузнецова и др.

По окончании второго вуза работал в театральных коллективах Грозного, Иркутска, Воронежа. Ролей становилось больше, и это радовало, но прожить на скудную актёрскую заплату всё же было проблематично. Приходилось подрабатывать. Например, в Иркутске организовал драмкружок, пообещав за ставку его руководителя (60 руб.) создать ещё и хор, а также аккомпанировать ему.

А в Воронеже подстерегла беда, тяжёлая болезнь жены. Завертелся траурными лентами тёмный вихрь горя, подхватил... и оказался вдруг Леонид вдовцом с четырёхлетней дочкой на руках... в комнатушке московской коммуналки, население которой составляли одиннадцать взрослых жильцов и семеро детишек. Без работы и без средств.

В театр не брали, бывшие однокашники не горели желанием помочь, а ребёнка, как-никак, надо было кормить. И безработный Броневой отправлялся на Тверской бульвар «забивать козла» с доминошниками. Это приносило выручку размером в один рубль за один поход. Доминошники оказались сердобольными: позволяли удачливому партнёру покидать собрание, как только выигрыш его доходил до этой суммы, правда, не забывая отматерить на прощанье.

Наконец, удалось устроиться в Театр на Малой Бронной (был до этого ещё эпизод с работой в Театре им.А.С.Пушкина, но там не заладилось). И это событие 1962 года ознаменовало окончание самых больших трудностей. Двадцать пять лет посвятил Л.Броневой сцене на Малой Бронной, сыграв множество ролей в постановках А. Эфроса, А. Дунаева, Л. Дурова, Е. Лазарева. В 1964-м дебютировал в кино, сыграв роль жандармского полковника в фильме «Товарищ Арсений». Триумф ожидал его после «Семнадцати мгновений весны», в 1973 году.

Более 120 превосходных ролей в театре и кино не перечислить в короткой статье, но нельзя не упомянуть об особой странице в творчестве Л.Броневого: участии в телевизионных постановках Анатолия Эфроса «Всего несколько слов в честь господина де Мольера», «Страницы журнала Печорина» и «Борис Годунов».

С 1988 года он играет в Московском театре «Ленком» у Марка Захарова, занимая в творческом коллективе ведущее положение. Путь к заслуженной славе Леонида Сергеевича был труден. Он достиг её талантом и трудом. И при всей своей ироничности с полным правом говорит: «Я никогда в жизни, в театре ли, в кино, не играл ни одного образа так, чтобы быть его прокурором». Дорогого стоит, согласны? Поскольку это верный знак благородной души.

А ведь когда-то мечталось о совсем ином... Родившись в прекрасном городе Киеве в 1928 году, мальчик Лёня рос в обеспеченной семье, был благополучным ребёнком, учился в музыкальной школе-десятилетке при консерватории, не собираясь, впрочем, заниматься музыкой всю жизнь. И вообще не видел своё будущее в искусстве. Его с детства привлекала дипломатическая работа, картины которой в мыслях отрока сменялись фантазиями о бурном будущем успехе в международной журналистике.

В 1937-м всё рухнуло. Отец, работавший по экономической части в НКВД, был назван врагом народа и приговорён к 10 годам лагерей, семья сослана в Кировскую область. Прощай, скрипка! В 1941 году им разрешили было вернуться домой, но началась война, и вместо Киева отправился Лёня со своей мамой в эвакуацию, в далёкий Чимкент.

Там закончил семилетку, поступил в вечернюю школу и через год вместе с экзаменами за 8 класс сдал и выпускные. И это при том, что днём работал: сначала учеником пекаря, потом секретарем-машинисткой (!), пока, наконец, не устроился в пошивочный цех кукольного театра. И здесь юноша вдохновился на сочинение собственной пьесы, которую ему позволили самому поставить и сыграть роль милиционера.

Об исполнении детской мечты о престижной профессии не могло быть и речи, в военное училище путь сыну врага народа тоже заказан. Куда? Мама посоветовала поступать в театральный, потому что там меньше спрашивают о родителях. Ну, а дальше вы знаете...