И горсад, и оркестр, и непременная летняя эстрада, летняя даже зимой, — это все было. Было и в Москве, и в Симферополе, и в Киеве, где аккурат 75 лет назад родился многообещающий мальчик по имени Леня Броневой. Мальчик был многообещающим, потому что папа — генерал НКВД. И, конечно, этому папе и в голову не могло прийти, что его сын, когда вырастет, прославится в роли коварного гестаповца Мюллера.

Когда Леня подался в артисты, стало ясно: сыну человека в погонах на роду было написано играть военных. Фамилия даже танковая — Броневой. Так и получилось. В почетном строю его ролей и маразматический генерал Крутицкий из ленкомовского «Мудреца», и побитый жизнью полковник в отставке Семен Ефремович из «Небес обетованных». Берите выше — Броневой и генералиссимуса Сталина когда-то играл. Правда, культ личности тогда не совсем вовремя разоблачили, и маячившая перед артистом Сталинская премия тихо накрылась. Зато за роль Ленина в «Кремлевских курантах» Леня получил квартиру. Мог сыграть Броневой и Гитлера. Наверное, хорошо, что не сыграл, а то квартиру отняли бы.

Но в качестве компенсации за несыгранного фюрера Татьяна Лиознова предложила ему воплотить на экране роль шефа гестапо Мюллера в народном сериале «Семнадцать мгновений весны», и судьба сделала легкий крен, барометр стал показывать «ясно». А ведь до этого далеко не все в жизни Броневого складывалось как хотелось. Пришлось ему побывать артистом московского, но заштатного театра имени Пушкина, почувствовать, что значит быть вдовцом, когда остался один с четырехлетней дочкой на руках, — даже на гастроли с театром не мог выехать, вынужден был остаться в Москве и зарабатывать… Чем бы вы думали? Игрой в домино!

Не знаю, часто ли он выигрывал в домино, но в жизни творческой явно вытащил счастливый лотерейный билет. Вытащил поздновато, конечно, — в период выхода фильма «Семнадцать мгновений весны» ему уже было 45. Но ведь лучше поздно, чем никогда.

А ведь могло быть и никогда. Татьяна Лиознова предполагала пригласить на роль Мюллера другого актера — Всеволода Санаева, мучитель хорошего Штирлица виделся ей вначале седовласым старцем. Не передумай она — не было бы ни знаменитой мюллеровской усмешки, ни подергивания шеей, которое многие стали тут же повторять, ни коронных фраз, моментально ушедших в народ. К примеру: «Штирлиц идет по коридору» — «По какому коридору?» Коридоры нашей памяти услужливо подсказывают, чем было продиктовано это неповторимое движение головой. Говорят, на съемках Броневому сильно жал ворот рубахи. Впрочем, есть и другая версия: актер простудился, болела шея, но режиссеру только это и надо было — непроизвольный жест она велела закрепить и сделать фирменным.

Артист сделал, казалось бы, невозможное: переживая за Штирлица, мы восторгались Мюллером. Его даже наградили за эту роль, а ведь в те годы невозможно было представить, чтобы государство отметило тебя за воплощение образа заклятого врага.

Броневой стал знаменитым в одно мгновение. А то, что мгновений на самом деле было 17, дела, в общем-то, не меняет. Он сразу попал в объятия таких солидных режиссеров, как Эльдар Рязанов и Михаил Казаков. В рязановских «Небесах обетованных» Броневому, кажется, было не слишком уютно среди бомжеватых персонажей, вынужденных волей Эльдара Александровича рыться на помойках. О военных говорят, что они люди достаточно прямые, простые, даже слишком. Полковник в исполнении Леонида Броневого был благороден и порядочен, деликатен, даже чересчур.

Зато в «Покровских воротах» у Казакова он просто-таки купался в роли эстрадного куплетиста Аркадия Велюрова. Все в этой роли, казалось, ему знакомо: и франтоватость, и такая понятная актерская самовлюбленность, и вполне уловимое одиночество. Его фразы и здесь становились крылатыми. Кто еще может, как Броневой, в ответ на вполне банальное предложение выпить с готовностью согласиться, но при этом уточнить: «Заметьте, не я это предложил!»

А Марк Захаров и вовсе сделал Броневому предложение, от которого трудно было отказаться. Режиссер не только пригласил его в свои фильмы, он пригласил его в свой мир, а в эту сокровищницу Захаров пускает немногих. Броневой моментально стал там своим. И в «Формуле любви», где оттенял своей печальной мудростью взбалмошность и страстность других героев. И, конечно же, в «Том самом Мюнхгаузене», где «тот самый Броневой» сыграл, как всегда, сочно, симпатично и остроумно.

Его отношения с Захаровым весьма трогательны. Как-то он пожаловался Марку Анатольевичу, что тот, дескать, мало занимает его в своих спектаклях. В ответ на это худрук Ленкома принялся назначать Броневого едва ли не во все свои постановки. И делает это до сих пор — ведь 75-летнему Броневому не занимать желания работать. Прозябать на пенсии не в его правилах. И в этом желании, в дисциплинированности и готовности работать он может служить положительным примером для многих молодых.

«Дедушка Мюллер, мы все хотим быть похожими на вас!» — писали Броневому восторженные прибалтийские третьеклассники.

А Леонид Сергеевич хочет быть похожим на самого себя. Не любит тусовок, спокойно обходится без дачи и машины, хотя последняя, может, у него уже появилась — власть не прочь лишний раз и обняться с «папашей Мюллером», и отметить его за заслуги перед «рейхом».

Счастливый Броневой! Он родился в удивительной стране. Здесь, чтобы заслужить всенародную популярность, а то и любовь, порой достаточно сыграть махрового гестаповца.

Правильно — хорошие враги на дороге не валяются.