(Представление в 5-ти неприятностях, с прологом).

Пролог.

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Слушайте вы, пришедшие сюда с разрешения начальства! Сейчас перед вами пройдет жизнь Русского человека, с ее неприятным началом и противным концом. Под надзором полиции протечет жизнь Русского человека и, на основании железных положений об усиленной охране, свершит он круг предначертаний начальства.

Рождение Русского человека.

-- Вот родился еще один Русский человек.

-- Наверное, это будет мальчик.

-- Я хочу, чтоб он был инженером.

-- Инженеров часто убивают.

-- Меньшиковы часто пишут на инженеров доносы.

-- Лучше пусть он будет редактором большой газеты.

-- Редакторов часто сажают в тюрьму.

-- Зачем рождается Русский человек? Разве он не чувствует, что положение об усиленной охране еще не отменено?

-- Он ничего не чувствует.

-- А когда вырастет, станет жаловаться: "Зачем, -- скажет, -- меня мать родила"!

-- Меньшикова тоже мать родила?

-- Конечно.

-- И Крушевана?

-- Разумеется.

-- Странно!

-- Может быть, он сделается беллетристом.

-- Я не хочу, чтобы он был порнографом.

-- Кажется, пришел доктор.

-- Нет, это пришел околоточный надзиратель: он увидел освещенные окна и подумал, что здесь неразрешенное собрание.

-- Может быть, он пришел за праздничными?

-- Ему запрещено теперь принимать праздничные.

-- А правда ли, что в Москве он принимал по будням?

-- Да, но не менее 20-ти тысяч.

-- Кажется, закричала наша роженица?

-- Нет, это закричал на улице еврей.

-- Разве его опять бьют?

-- Да, он опять вызвал народное негодование.

-- Как наша бедная роженица мучается.

-- Родить ребенка -- не то, что родить законопроект.

-- Кажется, пришел, наконец, доктор.

-- Нет, это пришел секундант.

-- Разве кто-нибудь кого-нибудь оскорбил?

-- Нет, но он пришел на всякий случай.

-- Надо сказать ему, чтобы он зашел наведаться завтра.

-- Какой ужасный треск: должно быть, это кухарка мелет кофе.

-- Нет, это Марков 2-й бьет себя в грудь и говорит о любви к родине.

-- Как ей трудно родить!

-- Смотрите, какая огромная толпа: должно быть, это процессия безработных.

-- Нет, это процессия недоставших билеты в Художественный театр.

(Раздается крик роженицы).

-- Наконец-то закричала наша роженица... теперь она скоро родит.

-- Какой у нее противный голос.

-- Противнее, чем у г. Валишевского.

-- Господи, как томительно ожидание!

-- Хотите почитать газету?

-- Я хожу в баню только на дворянскую половину, в трактир -- только в дворянское отделение, и читаю только дворянскую газету.

-- Скоро начнет издаваться дворянская газета. Говорят, она будет выходить с красным околышем.

-- Как мне жаль кн. Мещерского!

-- А мне Глинку-Янчевского.

-- Разве дворяне поедают дворян?

-- Молодые и голодные всегда поедают старых и сытых.

-- Говорят, крестьяне опять хотят голодать.

-- Русский народ консервативен по природе и крепко держится своих привычек.

-- Как ей трудно родить! Надо будет послать ее после родов в Ялту.

-- Разве генерал Думбадзе уже назначен на Кавказ?

-- Нет, он еще пишет письма в редакции газет.

(Снова крик роженицы).

НЕКТО В МУНДИРЕ.

-- Тише! Русский человек родился! Надо дать знать паспортисту в участок.

Картина вторая.

Молодость и бедность.

СОСЕДИ.

-- У него в комнате одни книжки да тетрадки.

-- А иконы не видать.

-- Вишь, колбаса на окне: постом скоромное лопают.

-- А по ночам читают. Я сама видела: другой раз до свету за книжкой сидят.

-- Ясное дело -- сицилисты.

-- Надо бы заявить околоточному надзирателю.

-- Не венчанные живут.

-- И чего это дворники смотрят.

-- Идут!

(Соседи бросаются врассыпную.

Входят Русский человек и жена Русского человека).

-- Ну, что, получил работу?

-- Где ее достать? Без свидетельства о благонадежности никуда не принимают.

-- Чем же мы заплатим за комнату?

-- Вот обещал один приятель достать переписку.

-- С твоими способностями корпеть над перепиской!

-- Что же делать, если цензор систематически не пропускает моих статей!

-- Лучше уж поискать физического труда.

-- Полиция не любит, когда интеллигенты занимаются физическим трудом. Меня могут выслать.

-- Что ж нам -- помирать с голоду?

-- На завтра мне обещали чек в бесплатную студенческую столовую. Суп я съем, а мясо заверну в бумажку и принесу тебе.

-- Неужели так всю жизнь?

-- О, мы еще поборемся! Ведь я молод, силен, образован, кажется, даровит.

-- Ты -- талант!

-- Ну, вот видишь! Неужели мы не победим! Ты будешь моим оруженосцем в борьбе, которую я начну. Сюда, ко мне, мой верный оруженосец! Где мой меч? Выходи, трусливый, низкий враг! Побренчим щитами, позвеним мечами! Вперед, мой оруженосец! За свободу! За право! За народ!

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Жалкий человек! Он и не подозревает, что уже больше недели два шпика следуют за ним по пятам, куда бы он ни пошел, что выехала уже из депо карета, и что не пройдет и часу, как она остановится перед его крыльцом. Слепой, он не знает, что для него приготовлена уже камера в доме предварительного заключения.

Картина третья.

Бал у Русского человека.

-- По какому случаю бал у Русского человека?

-- Он празднует открытие первой Думы и пьет со своими друзьями за новый строй.

-- Как пышно, как богато, как светло у Русского человека!

-- О, да, он последний грош поставил ребром.

-- Его выбрали огромным большинством?

-- Единогласно! Мудрено ли? Он столько жертв принес народу, так много выстрадал за народ...

-- Как счастлив Русский человек. Он думает, что наступил конец произволу.

-- А как счастлива его жена. Она думает, что прошлое погибло безвозвратно.

-- Кто это вокруг Русского человека? Такие симпатичные?

-- Это его друзья. Они также боролись за свободу.

-- А эти кто? Такие противные?

-- Это его враги. Они всеми силами отстаивали произвол.

-- Какие они робкие! Как униженно они держатся, как раболепствуют они перед Русским человеком.

-- Их дело проиграно навсегда!

-- Какие пышные свободы!

-- Как светло у Русского человека.

-- Посмотрите на его врагов. Как они притихли!

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Празднует и веселится Русский человек. Жалкий, он не знает, что Дума будет распущена, и что враги его выше прежнего поднимут головы.

Картина четвертая.

Несчастье Русского человека.

-- Вот мои игрушки. Боже, в каком виде эти бедные игрушки! Вот Конституция. Что же это ты, Конституция? А это что? Неужели это Неприкосновенность личности? Вот так Неприкосновенность личности: вся пакля вышла наружу, а пружины сломаны. Боже мой, в каком ты ужасном виде. Свобода печати... Жена, помнишь ли ты, какая она была новенькая -- Свобода печати?

-- Она была прекрасна. Ты любил ее больше всех остальных игрушек. Ты любовался ею по целым часам.

-- Во что она превратилась...

-- Но больше всего мне жаль Конституции.

-- Что это там в углу, жена?

-- Это Хулиганство.

-- А это, там... что это ползет? Что это пресмыкается?

-- Это Реакция.

-- А вот Порнография...

-- Вот Черная сотня...

-- Как загажен наш светлый дом...

-- В нем было так прекрасно, так пышно... Где друзья мои?

-- Они далече...

-- А враги мои?

-- Они поднялись и низвергли тебя.

-- О, я еще поборюсь... еще цел мой щит, еще цел мой меч, при мне еще мой верный оруженосец... Эй вы, черные, мрачные силы! Выходите на бой! Будет вам прятаться! В открытую сразимся, в честном бою... А, вы предпочитаете жалить исподтишка! Вы избегаете честной борьбы? Мечу вы предпочитаете ложь и клевету? Проклинаю вас, черные силы!..

НЕКТО В МУНДИРЕ.

Жалкий человек. Он лбом хочет прошибить стену, не замечая, что дни его уже сочтены. Силен мрак, окруживший его; тесно кольцо, охватившее его. Не рассеять ему этого мрака, не вырваться ему из этого кольца... Слепой, он и не подозревает, что в другом городе, в только что вышедшем листке, напечатано уже известие о его смерти и помещен уже его некролог.

Картина пятая.

Кладбище.

-- Жил-жил Русский человек, да и умер.

-- Он нажил себе в ссылке болезнь, которая и свела его в могилу.

-- Он оставил книгу.

-- Ее конфисковали.

-- Отчего нет его жены?

-- Она не имеет здесь права жительства...

-- Где его сын?

-- Его по ошибке задержали в Белоострове.

НЕКТО В МУНДИРЕ.

-- Расходитесь, господа! Прошу расходиться! Нельзя произносить никаких речей над могилою Русского человека.

1911