-- Ну?-- сказал редактор.

Думский референт "Гласа Вопиющего" Иван Иванович Строка, к которому обращено было это восклицание, поднял голову и сказал плаксивым голосом:

-- Стараюсь, Александр Петрович! Дернула же его нелегкая говорить 4 1/2 часа, да еще со скоростью 156 слов в минуту. Речь его в стенографическом отчете занимает ровно две стопы бумаги. Разве скоро сократишь?

-- Скажите, по крайней мере, что вы сдаете, -- сказал редактор. -- "Глас Вопиющего" должен выйти или нет? Ведь вы уже восемь дестей этой речи в типографию послали! Если вы хотите меня зарезать, так зарежьте меня лучше ножом, чем речью.

-- Неужели я восемь дестей уже сдал? -- удивился Строка. -- Вот так наговорил Пуришкевич! А ведь я сдал только до финикиян. Идет еще народное образование у греков, этрусков, римлян, германцев, гуннов, галлов, франко в, кельтов -- четыре дести, народное образование и крамола в средние века -- 3 1/2 дести, азбука и революция -- две дести, народное образование и университеты после открытия Америки -- три дести...

-- Вычеркните! -- воскликнул редактор. -- Да разве это мыслимое дело! До открытия Америки все целиком вычеркните и сокращайте дальше.

-- Положим, это будет около 12-ти дестей экономии, -- согласился Строка. --Так я начну сокращать прямо с Германии. Потом Пуришкевич говорил о народном образовании в Англии, Франции, Швейцарии, Японии, Аннаме, Бирме...

-- К черту все до Бирмы включительно! -- воскликнул редактор. -- Прямо с России валяйте!

-- Это можно, -- согласился Строка, -- и это даст экономию еще в восемь дестей. Начать разве с Ушинского?

-- Долой Ущинского! Мне газета дороже. Номер должен выйти.

-- Потом он говорил о Рачинском.

-- Вычеркните Рачинского!

-- Гегидзе... Гартвиг...

-- Долой!

-- Пирогов...

-- Не надо Пирогова!..

-- Стоюнин, Толстой...

-- Долой все!..

-- Оскольский, Писарев...

-- К черту, говорю вам, все к черту!.. Берите только самый центр.

-- Кони...

-- Не надо Кони!

-- Снегирев, Щербина, Томашевский, Спасский...

-- Вон! Все вон!

-- Да у меня седьмой синий карандаш кончается.

-- Черный возьмите, перо, мел, грифель, палку... Все вон!

-- Фальборк, фон Рутцен, Шахматов.

-- Черкайте, рвите, жгите!

-- Про Момзена...

-- Долой Момзена!

-- О Циглере...

-- Никаких Циглеров!

-- Бисмарк...

-- Всех немцев вымарайте!.. Это не речь, а словарь какой-то... Дальше у него о чем?

-- Об Аристотеле.

-- Марайте Аристотеля! Чтобы духа его не было! Дальше?

-- Дальше про бобровую шинель...

-- К дьяволу! Слышите, что я вам говорю, -- к дьяволу! Это не речь, а опись движимого имущества какая-то...

-- Потом идет краткий исторический очерк педагогических идей в России, Швеции, Дании, Гол...

-- Вон! Никакой истории! К лешему историю′ Дальше что?

-- Четыре дести общих рассуждений.

-- В корзину!..

-- О поляках...

-- Туда же!

-- О евреях две дести...

-- Мимо! Дальше что?

-- Опять про Англию, Францию, Ит...

-- К бесу! К бесу!

-- Насчет Тацита...

-- Какого Тацита? Ах, да, Тацита... Долой его! И всех вообще римлян долой...

-- О фехтовании...

-- К черту фехтование!.. Да это не речь, а общеполезный календарь какой-то...

-- О "Русской Мысли" и "Русском Богатстве"...

-- Критику долой! Это не речь, а каталог какой-то!

-- О Южакове полторы дести... Критика энциклопедического словаря...

-- Долой весь библиографический отдел.

-- Случай в Берлине...

-- К черту!

-- Случай в Париже... В Риме...

-- К черту! Это не речь, а Бедекер какой-то...

-- О Финляндии...

-- Долой весь географический отдел.

-- Инцидент...

-- О! Это оставьте...

-- Хрусталев, Гершуни...

-- Долой!

-- Заключение...

-- Оставьте. Ну, сколько теперь получилось после всех сокращений?

-- Столбцов сорок!

-- Вы с ума сошли. Строка? Куда же я дену сорок столбцов? Что же мне "Глас Вопиющего" из газеты в толстый журнал превратить из-за энциклопедии Пуришкевича?

-- Помилуйте! -- возопил Строка. -- Чем же я-то виноват? 4 1/2 часа, по 156 слов в минуту... Я и так десять синих карандашей извел... Одних собственных имен до 1,500... Цитат больше 2,500... Разве это речь? Это левиафан, а не речь...

-- Ты можешь ли левиафана

На уде вытащить на брег! --

диким голосом воскликнул редактор, упал в кресло и залился истерическим хохотом.

1911