Говорят, верблюд месяц может ничего не жрать. Вот это дивное животное!

Он, говорят, пососет какую-нибудь травку, понюхает камушек, и с него хватит, сыт по горло. Вот это благородное животное!

А теперь, скажем, человек. Человеку ежедневно чего-нибудь пожрать нужно. Он какой-нибудь там травинкой не прельстится и камней нюхать не станет. Ему вынь да положь чего-нибудь этакое острое. Суп и на второе рыбу де-валяй. Вот что он любит.

И мало того что человек ежедневно пищу жрет, а еще и костюмы носит, и пьет, и в баню ходит.

Ох, эти же люди чистое разорение для государства! Вот тут и проводи режим экономии. Вот тут и сокращай разбухшие штаты.

Для примеру, человека ради экономии сократишь, а он и после сокращения все свое -- жрет, а еще и костюмы носит. То есть откуда он так ухитряется -- удивляться приходится. Чистое разорение.

Вот с нашего двора Палька Ершов под режим экономии попал. Сократили парня.

Ну, думаем, пропал Палька Ершов. Чего он теперь делать будет, раз режим экономии?

Только видим -- нет, не пропал. Вышел во двор сразу после сокращения, гуляет, плюется через зубы.

-- Это, говорит, я знал. Я, говорит, ребятишки, завсегда под лозунги попадаю. Седьмой раз меня сокращают. Как какой лозунг объявят -- режим или борьба за качество, --так мне всегда крышка. Я к этому привыкши.

-- Ну, говорим, привычка привычкой, а хлебать-то чего теперь будешь?

-- Да уж, говорит, жрать придется. Не верблюд.

Ну, думаем, пропал. На словах только хорохорится, а сам подохнет.

Только проходит месяц и два. Нет, не дохнет. Курит, плюется через зубы и костюмы носит.

Ну, думаем, или он, собака, ежедневно госбанки грабит, или деньги сам печатает.

-- Палька, говорим, откройся, ослобони свою совесть. Чем ты, говорим, бродяга, кормишься?

А он говорит:

-- Да, знаете, ребятишки, я на другую службу поступил.

Трудновато, думаем, с такими отчаянными людьми режим экономии проводить. Их сокращают, а они все свое - пьют, жрут и костюмы носят.

С верблюдами малость было бы полегче.