| |||
Михаил Михайлович Зощенко. Опальные рассказы. Мещанский уклон • Все авторы -> Михаил Михайлович Зощенко. Михаил Михайлович Зощенко. Опальные рассказы. Мещанский уклон Этот случай окончательно может доканать человека. Василия Тарасовича Растопыркина, -- Васю Растопыркина, этого чистого пролетария, беспартийного чорт знает с какого года, -- выкинули давеча с трамвайной площадки. Больше того -- мордой его трахнули об трамвайную медную полустойку. Он был ухвативши за нее двумя руками и головой и долго не отцеплялся. А его милиция и обер стрелочник стягивали. Стягивали его вниз по просьбе мещански настроенных пассажиров. Конечно, слов нет, одет был Василий Тарасович не во фраке. Ему, знаете, нету времени фраки и манжетки на грудь надевать. Он, может, в 5 часов шабашит и сразу домой прет. Он, может, маляр. Он, может, действительно, как собака грязный едет. Может, краски и другие предметы ему льются на костюм во время профессии. Может, он от этого морально устает и ходить пешком ему трудно. И не может он, ввиду скромной зарплаты, автомобили себе нанимать для разъездов и приездов. Ему автомобили -- не по карману. Ему бы на трамвае проехаться -- и то хлеб. Ой, до чего дожили, до чего докатились! А пошабашил Василий Тарасович в 5 часов. В 5 часов он пошабашил, взял, конечно, на плечи стремянку и ведрышко с остатней краской и пошел себе к дому. Пошел себе к дому и думает: -- Цельный день, думает, лазию по стремянкам и разноцветную краску на себя напущаю и не могу идтить пешком. Дай, думает, сяду на трамвай, как уставший пролетарий. Тут, конечно, останавливается перед ним трамвай No 6. Василий Тарасович просит, конечно, одного пассажира подержать в руке ведрышко с остатней краской, а сам, конечно, становит на площадку стремянку. Конечно, слов нет, стремянка не была сплошной чистоты -- не блестела. И в ведрышко -- раз в нем краска -- нельзя свои польты окунать. И которая дама сунула туда руку -- сама, дьявол ее задави, виновата. Не суй рук в чужие предметы! Но это все так, с этим мы не спорим: может, Василий Тарасович, действительно верно, не по закону поступил, что со стремянкой ехал. Речь --не об этом. Речь -- о костюме. Нэпманы, сидящие в трамвае, решительно взбунтовались как-раз именно насчет костюма. -- То-есть, -- говорят, -- не можно к нему прикоснуться совершенно, то-есть, отпечатки бывают. Василий Тарасович резонно отвечает: -- Очень, говорит, то-есть, понятно, -- раз масляная краска на олифе, то отпечатки завсегда случаются. Было бы, говорит, смертельно удивительно, если бы без отпечатков. Тут, конечно, одна нэпманша из кондукторов трезвонит, конечно, во все свои звонки и вагон останавливает. Останавливает вагон и хамским голосом просит сойти Василия Тарасовича. Василий Тарасович говорит: -- Трамвай для публики, или публика для трамвая, -- это же, говорит, понимать надо. А я, говорит, может, в 5 часов шабашу. Может, я маляр? Тут, конечно, происходит печальная сцена с милицией и обер-стрелочником. И кустаря-пролетария Василия Тарасовича Растопыркина сымают, как сукинова сына, с трамвайной площадки, мордой задевают об полустойку и высаживают. Ой, до чего докатились! Не пропустите: • Михаил Михайлович Зощенко. Часы • Михаил Михайлович Зощенко. Опальные рассказы. Шипы и розы • Михаил Михайлович Зощенко. Медик • Михаил Михайлович Зощенко. Волокита • Михаил Михайлович Зощенко. Диктофон Ссылка на эту страницу: |
|
||
©Кроссворд-Кафе 2002-2024 |
dilet@narod.ru |