Главное -- Василий Конопатов с барышней ехал. Поехал бы он один -- все обошлось бы славным образом. А тут черт дернул Васю с барышней на трамвае выехать.

И, главное, как сложилось все дефективно! Например, Вася и привычки никогда не имел по трамваям ездить. Всегда пехом перся. То есть случая не было, чтоб парень в трамвай влез и добровольно гривенник кондуктору отдал.

А тут нате вам -- манеры показал. Мол, не угодно ли вам, дорогая барышня, в трамвае покататься? К чему, дескать, туфлями лужи черпать?

Скажи на милость, какие великосветские манеры!

Так вот, влез Вася Конопатов в трамвай и даму за собой впер. И мало того, что впер, а еще и заплатил за нее без особого скандалу.

Ну, заплатил -- и заплатил. Ничего в этом нет особенного. Стой, подлая душа, на месте, не задавайся. Так нет, начал, дьявол, для фасона за кожаные штуки хвататься. За верхние держатели. Ну и дохватался.

Были у парня небольшие часы -- сперли.

И только сейчас тут были. А тут вдруг хватился, хотел перед дамой пыль пустить -- часов и нету. Заголосил, конечно.

-- Да что ж это, говорит. Раз в жизни в трамвай вопрешься, и то трогают.

Тут в трамвае началась, конечно, неразбериха. Остановили вагон. Вася, конечно, сразу на даму свою подумал, не она ли вообще увела часы. Дама -- в слезы.

--Я, говорит, привычки не имею за часы хвататься.

Тут публика стала наседать.

--Это, говорит, нахальство на барышню тень наводить.

Барышня отвечает сквозь слезы:

-- Василий, говорит, Митрофанович, против вас я ничего не имею. Несчастье, говорит, каждого человека пригинает. Но, говорит, пойдемте, прошу вас, в угрозыск. Пущай там зафиксируют, что часы -- пропажа. И, может, они, слава богу, найдутся.

Василий Митрофанович отвечает:

-- Угрозыск тут ни при чем. А что на вас я подумал будьте любезны, извините. Несчастье, это действительно, человека пригинает.

Тут публика стала выражаться. Мол, как это можно? Если часы -- пропажа, то обязательно люди в угрозыск ходят и заявляют.

Василий Митрофанович говорит:

-- Да мне, говорит, граждане, прямо некогда и, одним словом, неохота в угрозыск идти. Особых делов, говорит, у меня там нету. Это, говорит, не обязательно идти.

Публика говорит:

-- Обязательно. Как это можно, когда часы -- пропажа. Идемте, мы свидетели.

Василий Митрофанович отвечает:

-- Это насилие над личностью.

Однако все-таки пойти пришлось.

И что бы вы, милые мои, думали? Зашел парень в угрозыск, а оттуда не вышел.

Так-таки вот и не вышел. Застрял там. Главное -- пришел парень со свидетелями, объясняет.

Ему говорят:

-- Ладно, найдем. Заполните эту анкету. И объясните, какие часы.

Стал парень объяснять и заполнять -- и запутался.

Стали его спрашивать, где он в девятнадцатом году был. Велели показать большой палец. Ну и конченое дело. Приказали остаться и не удаляться.

А барышню отпустили.

И подумать, граждане, что творится? Человек в угрозыск не моги зайти. Заметают.