Благодаря Александру Филипповичу Смирдину российские писатели начали систематически получать гонорары, а российские читатели — много хороших и относительно недорогих книг отечественных авторов. Сам же выдающийся издатель, сделавший в свое время просто фантастическую карьеру, из-за своего альтруизма, бескорыстия и доверчивости к концу жизни потерял почти все, что имел.

21 января (1 февраля) 1795 года в Москве в семье Филиппа Сергеевича Смирдина родился сын Александр. Отец человека, чья фамилия позже с легкого пера критика Виссариона Белинского даст название целому периоду русской литературы («смирдинский период русской словесности» — статья «Литератруные мечтания») промышлял торговлей полотном. Однако по каким-то одному ему ведомым причинам Филипп Сергеевич решил не приобщать сына к семейному делу, а, обучив грамоте, определил работать в книжную лавку своего родственника, книжного торговца Ильина. Смышленый, серьезный и любознательный Саша полюбился новому хозяину и быстро сделал в его лавке карьеру — из «мальчиков» дослужился до приказчика. Затем несколько лет он служил у другого московского книготорговца — купца Ширяева и наконец в 1817 году объявился в Санкт-Петербурге.

Здесь в то время процветало дело купца Василия Алексеевича Плавильщикова, хозяина типографии одного из крупнейших российских издательств начала позапрошлого века и книжной лавки на набережной реки Мойки, основателя одной из первых в России платных публичных библиотек. Примечательно, что книжная лавка Плавильщикова и расположенная в ней богатейшая «Библиотека для чтения» была излюбленным местом встречи столичных интеллектуалов. Потом таким местом стал магазин Смирдина. И вот уже новый хозяин души не чает в своем новом трудолюбивом сотруднике, вскоре он делает молодого человека своим доверенным лицом и правой рукой.

1823 году Плавильщиков отошел в мир иной, завещав дело своему любимцу. Существуют две версии того, как было составлено духовное завещание купца. По одной — он предложил Александру Филипповичу два варианта: или взять на себя все предприятие, отягченное долгами, которые наследник обязывался выплатить, или же с выгодой для себя продать товар фирмы и отправиться восвояси. Александр Филиппович выбрал первое. По другой версии, Смирдин получил привилегию купить дело Плавильщикова по цене, какую ему самому угодно будет назначить. Как говорит одна литературная легенда, благородный Смирдин не стал пользоваться этим правом, а созвал на совещание-аукцион своих столичных коллег, где и предложил самую большую цену.

Гонорарщики

Взлет издательского предприятия Смирдина случился в 1829 году, когда он издал роман Фаддея Булгарина «Иван Выжигин». Фаддей Венедиктович — фигура одиозная в российской общественной жизни первой половины позапрошлого века. Не без веских на то оснований Булгарину «посчастливилось» стать героем многочисленных едких эпиграмм своих великих современников, и в первую очередь Александра Сергеевича Пушкина. В судьбе Смирдина он тоже сыграл свою роль, не самую благовидную, но это было позже, а пока, в 1829 году, ничто не предвещало дальнейшего драматического развития событий. По странной иронии судьбы нелюбимый и презираемый многими Булгарин, чья фамилия стала нарицательной со знаком минус в истории русской литературы, написал первый русский авантюрный роман, не замедливший стать первым нашим бестселлером. Похождения главного героя этой книги были изданы большим для тех лет тиражом и так увлекли российского читателя, что мигом были раскуплены и сделали популярным и ее автора, и издателя.

Как известно, Александр Филиппович первым ввел в России систематическую оплату авторского труда (полистно и построчно), что сделало работу писателя такой же профессией, как и все остальные. Суммы, которые получали от Смирдина авторы за свои произведения, были очень большими, а для российских писателей просто невиданными. После смерти Смирдина одно издание подсчитало, что за всю свою издательскую деятельность он выпустил книг на 10 млн руб, при этом около 2 млн ушло на подготовку и печать изданий и около 1,5 млн — на выплату гонораров. Такая неслыханная щедрость, часто граничащая с бескорыстием, по мнению многих, и была одной из причин разорения издателя.

Сегодня коммерциализация Смирдиным писательской деятельности считается одной из его величайших заслуг, но в XIX веке этот шаг был принят не столь однозначно. Недоброжелатели обвиняли альтруиста Смирдина в том, что он своими неслыханными гонорарами губит русскую литературу, вынуждая творческих людей работать за деньги.

У Смирдина был дифференцированный подход к авторам, при котором сумма гонорара зависела от их популярности, но существовали и стандартные расценки за произведения определенных жанров. Впрочем, был один автор, в отношении которого никакая тарифная сетка Смирдиным не применялась — да иначе и не могло быть, ведь звали того автора Александр Сергеевич Пушкин.

Смирдин долгое время был постоянным и основным издателем Пушкина. Их сотрудничество началось в 1827 году, когда издатель выкупил у поэта права на повторные издания «Бахчисарайского фонтана», «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника». Эти книги не только поправили непростое материальное положение все время находившегося в долгах Пушкина, но и помогли издателю — их раскупили очень быстро. Чуть позже Смирдин первым издает «Бориса Годунова», тираж которого читатели буквально смели с прилавков, «Повести Белкина», первое полное издание «Евгения Онегина», стихотворения Пушкина. Поэт также сотрудничал в альманахе Смирдина «Новоселье» и журнале «Библиотека для чтения», о которых речь пойдет ниже.

Отношения между Пушкиным и Смирдиным иногда складывались непросто, но в принципе были теплыми. Не получивший хорошего образования Смирдин обладал тончайшим литературным чутьем и преклонялся перед Солнцем русской поэзии, стремясь выполнить любое его желание. Известно, например, что Пушкин здорово разозлился на то, что цензура сократила его поэму «Анджело», которую предполагал выпустить Смирдин. От издателя поэт потребовал заменить вычеркнутые строки многоточиями и оплатить также и их. Смирдин уступил. Вот еще один литературный анекдот, передающийся со слов самого Александра Филипповича. Однажды он договорился с Пушкиным, что купит у него одно стихотворение (судя по всему, «Гусар»). Когда Смирдин пришел с обещанной суммой к поэту за рукописью, ему не посчастливилось нарваться на Наталью Николаевну Пушкину. А красавица, не моргнув глазом, потребовала с издателя вдвое больше, и чтоб деньги были вечером, тогда он и получит рукопись. Смирдин обратился к Пушкину, тот лишь развел руками — ничего не поделаешь, придворной даме понадобилось новое бальное платье, с женой не поспоришь, придется уступать. Смирдин и не стал спорить, просто принес в срок деньги.

Всего же, по подсчетам известного литератора, библиографа и историка книги Николая Павловича Смирнова-Сокольского, за годы сотрудничества Александр Филиппович выплатил Пушкину 122 тыс. 800 руб. — почти половину той суммы, что поэт заработал за всю свою жизнь литературным трудом.

Первая европейская лавка с русскими книгами

Помимо Пушкина, Смирдин издавал произведения Карамзина, Жуковского, Крылова, Державина, Батюшкова, Гоголя, Лермонтова, Полевого, Марлинского и многих других писателей, составивших славу отечественной литературы.

Издательская политика Александра Филипповича характеризовалась несколькими нововведениями. Во-первых, он серьезно увеличил тиражи книг, доведя их до 3—4 тыс. экземпляров, и при этом серьезно снизил стоимость изданий. Во-вторых, он расширил свою читательскую аудиторию — книги стали относительно недороги и доступны не только состоятельным жителям Санкт-Петербурга, но и людям с меньшим достатком, в том числе и весьма перспективному сегменту, доселе обделяемому крупными издателями — сельским помещикам. Стоит отметить, что издания Смирдина всегда были очень качественно сделаны и хорошо оформлены.

Вокруг издателя сплотился круг литераторов, с которыми тот всегда стремился поддерживать неизменно хорошие отношения. Впрочем, существовали в его окружении и люди, за дружбу с которыми Александра Филипповича нередко порицали, хотя тесных отношений с ними Смирдину, видимо, невозможно было избежать. Речь идет о так называемом журнальном триумвирате — уже упоминавшемся Фаддее Булгарине, выступавшем с ним «единым фронтом» Николае Ивановиче Грече и Осипе Ивановиче Сенковском. Дуэт Греча и Булгарина был хорошо известен в российской журналистике (для становления которой они, несмотря на многие неоднозначные, а порой и нелицеприятные вещи, вообще-то сделали немало). Вместе они выпускали основанный Гречем старейший и остававшийся долгое время авторитетнейшим журнал «Сын отечества», делали самую крупную и самую популярную проправительственную газету «Северная пчела», а также участвовали во многих других издательских проектах. Что же касается Сенковского, то он начинал как ученый-востоковед, но потом охладел к науке и стал профессиональным публицистом и редактором. Эта непростая троица фактически правила бал в российской публицистике тех лет и со временем превратилась в часто встречающуюся и ныне группу профессиональных деятелей пера и издательского бизнеса, людей авторитетных и, безусловно, компетентных и профессиональных, вступать в тесные деловые отношения с которыми другим издателям не рекомендуется — себе дороже выйдет. Увы, этого предупреждения Смирдин не услышал, равно как не прислушались к нему и многие другие частные предприниматели.

Вообще в глазах современников Смирдин был человеком очень доверчивым и честным, что, к сожалению, нередко служило ему во вред. Многим не нравилось, что он старается дружить со всеми и часто проявляет уступчивость.

В 1832 году книжная лавка Смирдина вместе с библиотекой переехала в новое помещение на Невском проспекте, по соседству с лютеранской церковью Святого Петра. Такого роскошного и фешенебельного книжного магазина в России еще не видывали, не зря князь Петр Андреевич Вяземский отрекомендовал ее в одном частном письме как «первую европейскую лавку с русскими книгами». По случаю открытия заведения было устроено грандиозное празднество, посетили которое все российские литераторы. Через год, в 1833 году, в честь этого события вышел первый литературный сборник Смирдина, так и названный «Новоселье» (всего их было два, а еще через несколько лет появился третий), там были опубликованы работы Пушкина, Гоголя, Вяземского, Жуковского, Крылова, Погодина, Хомякова, Греча, Булгарина, Сенковского и многих других известнейших авторов. Публика приняла инициативу на ура.

В 1834 году, вдохновленный успехом «Новоселья», Александр Филиппович затеял новый издательский проект — первый в России «толстый» многотиражный журнал «Библиотека для чтения». Редактором этого универсального ежемесячного издания был приглашен Сенковский, получивший неограниченные полномочия и очень большое жалование — 15 тыс. руб. в год. Читателям было обещано, что участие в издании примут все известные российские литераторы — так в первое время и было. Помимо литературных произведений, здесь публиковались статьи практического характера — в том числе по экономике, критика, новости науки и искусства и, специально для дам, модные обзоры.

Что только потом ни писали о «Библиотеке для чтения»! Ее ругали и за неразборчивость в выборе авторов, и за консерватизм, и за поверхностность, но факт остается фактом: это издание было успешным, более того, именно там были использованы многие новации в отечественной журналистике. Примечательно, что основной целевой аудиторией журнала стали люди среднего достатка и, как бы сегодня сказали, «непродвинутые» — сельские помещики и городские обыватели, мелкие чиновники и военные, которым вполне под силу было оплатить годовую подписку за 50 руб. (цена невысокая). «Библиотеку для чтения» быстро окрестили «провинциальным» журналом, что в данном случае было огромным плюсом — с популярностью издания на периферии России (5 тыс. подписчиков) могли поспорить немногие.

Тем временем тучи над головой Смирдина сгущались — слишком рискованно он вел дела. В конце 30-х — начале 40-х годов с ним приключилось несколько неприятных историй. Одна история связана непосредственно с Гречем и Булгариным, которые предложили Смирдину стать издателем «Сына Отечества» и финансировать выход «Северной пчелы». Проект не принес Александру Филипповичу ничего, кроме финансовых потерь и моральных неприятностей. По воспоминаниям современников, у Смирдина было еще несколько провальных совместных издательских инициатив с этим дуэтом.

Вот и пришел кризис

40-е годы ХIХ столетия вообще оказались несчастливыми для большинства российских книгоиздателей: в то время дела серьезно пошатнулись как у грандов этого бизнеса, так и у мелких книгоиздателей и книготорговцев. Завидную устойчивость в тот кризис проявил только книготорговый и книгоиздательский бизнес семьи Глазуновых, судя по всему, старинная фирма смогла пережить сложный период благодаря крайне консервативной и осторожной политике своих хозяев.

Причиной разорения книгоиздателей послужил начавшийся в отрасли кризис. Вдохновившись успехами Смирдина и его коллег, книгоизданием и книготорговлей занялось много новичков, среди которых были как люди вполне компетентные, так и дилетанты, при этом не всегда чистые на руку. Так совсем молодой российский книгоиздательский бизнес столкнулся с проблемой перепроизводства. И дело было даже не в том, что Россия оказалась не настолько читающей страной, чтобы поглотить довольно большой поток книг, хлынувший на ее рынок, а в том, что многие книги по объективным причинам не могли дойти до своих потенциальных читателей. И если жителям Санкт-Петербурга и Москвы новых изданий более чем хватало, то выйти на читателей из провинции издателям было сложно — механизмы книгораспространения в то время только формировались, и использовать этот канал в полную мощь было невозможно. Очень часто благие инициативы здесь заканчивались спекуляциями или полным провалом. Свою роль сыграло и чрезмерное увлечение книгоиздателей, в том числе и Смирдина, кредитными операциями.

Что же касается Смирдина, то в начале 40?х его дела совсем пришли в упадок. Из-за перепроизводства, чтобы распродать огромное количество книг, хранившихся на его петербургских складах, издатель был вынужден проводить дисконтную политику и распродавать тиражи значительно ниже их себестоимости. Но, увы, и здесь плохую службу коммерсанту сослужила его пресловутая доверчивость: на тяжелом финансовом положении Смирдина начали бессовестно наживаться коллеги-книгопродавцы, бравшиеся за перепродажу его изданий. Нуждаясь в оборотных средствах, Смирдин стал вовсю брать кредиты под самые невыгодные проценты — в залог отдавались и сами книги (в конце концов значительная их часть и перешла к одному из кредиторов), и принадлежавшая издателю недвижимость. В итоге долг Смирдина составил около 500 тыс. руб.

В 1841—1843 годах свет увидели сборники «Русская беседа, собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А.Ф. Смирдина», — отчаянная попытка отечественных литераторов помочь Александру Филипповичу. В предисловии к первому сборнику — эмоциональная статья В.Г. Белинского, где были и такие строки: «Самый способ обратиться к вспомоществованию одолженной им публики — делает большую честь Смирдину. Он просит у публики не пособия, но внимания к изданию, которое должно доставить ему выгоды, если разойдется все. Русские литераторы сделали свое дело: забыв о всякой парциальности, они спешат соединить в одной книге свои посильные труды. Теперь публике остается заплатить свой долг Смирдину и поддержать славу русского общества». Впрочем, это благое начинание успеха не имело — публика осталась к нему равнодушна.

Помочь Смирдину пыталась и власть, благоволившая к нему и ценившая его заслуги. Государство выдало издателю ссуду в 30 тыс. руб. серебром. Не помогло. Затем правительство и вовсе пошло на беспрецедентный шаг, разрешив Александру Филипповичу в 1843 году, чтобы поправить свои дела, провести беспроигрышную книжную лотерею. Лотерейный билет стоил рубль, его обладатель получал право приобрести в книжной лавке Смирдина книги на сумму от 1 до 50 руб., один лотерейный билет был с крупным денежным выигрышем — 1 тыс. руб. Первый тираж книжной лотереи оказался успешным, и в 1844 году Смирдин затеял вторую лотерею. Однако ее билеты так и не были полностью распроданы. Всего же Александру Филипповичу удалось выручить от двух лотерей около 150 тыс. руб. — на покрытие всех его долгов этого катастрофически не хватало.

Гол как сокол

В 1845 году Смирдин закрыл свою книжную лавку на Невском проспекте и переехал в более скромное помещение у Казанского моста. Там книготорговый бизнес Смирдина просуществовал около двух лет. Через три года, в 1848 году, Смирдин продал журнал «Библиотека для чтения». Первому русскому многотиражному журналу довелось пережить своего создателя — несмотря на то что концепция этого издания годами не менялась и со временем у него появились более сильные и яркие конкуренты, провинциальная аудитория продолжала хранить ему верность. «Библиотека для чтения» просуществовала еще почти два десятка лет и закрылась лишь в 1865 году.

В 1846 году Смирдин в последний раз попытался исправить свое бедственное положение. На очередной заем он предпринял проект «Полное собрание сочинений русских авторов». Эта массовая серия обещала вместить в себя сочинения отечественных классиков, начиная от Ломоносова, Тредьяковского, Фонвизина и даже императрицы Екатерины II, заканчивая современниками издателя. Книжки были небольшого формата (1/8 листа), напечатанные, как всегда, качественно и красиво, но мелким шрифтом, выпускались до 1856 года и продавались вызывающе недорого — по рублю.

Всего было издано 70 книг 35 авторов. «Полное собрание сочинений русских авторов» оказалось востребованным и быстро разошлось, однако вырученных от серии средств, как и следовало ожидать, на погашение долгов не хватило.

Последние годы жизни издателя и просветителя были печальны. Бедность и безуспешная борьба с неудачами подточили его здоровье. По воспоминаниям современников, душевное состояние Смирдина в это время было крайне тяжелым. Александр Филиппович Смирдин умер 16 (28) сентября 1857 года в нищете и почти полном забвении, ему было 62 года. Издателя похоронили на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге. Деньги на памятник, а также на помощь семье просветителя собирали петербургские книготорговцы, затеявшие для этого издание «Сборника литературных статей, посвященных русскими писателями памяти покойного книгопродавца-издателя Александра Филипповича Смирдина». Дело Смирдина попытался продолжить его старший сын Александр, наследник того, что осталось от предприятий отца. Сначала ему что-то удалось, но к началу 1860-х годов разорился и он.

С уходом Александра Филипповича Смирдина из издательского бизнеса закончилась недолгая эпоха бескорыстных российских книжников, тех издателей, для кого книга была предметом культурной ценности, но никак не товаром. На смену им пришли книгоиздатели-коммерсанты.

Впрочем, очень скоро все вновь изменилось. Реформы 1860-х годов, как известно, дали новый импульс развитию и общественных настроений, и экономики. Не осталось в стороне и российское книгоиздание, чьи масштабы после принятия новых цензурных правил в 1865 году начали расти очень быстрыми темпами. Страна, становящаяся год от года все более читающей, конечно, не могла остаться без своих героев-книгоиздателей, высоко ценящих слово и духовную ценность книги. В отрасль пришло новое поколение предпринимателей, удивительным образом сочетающих в себе качества и удачливых дельцов, и просветителей. Вот лишь несколько славных имен: Козьма Солдатенков, Флорентий Павленков, Адольф Маркс, позже Алексей Суворин и Иван Сытин. Именно этим сложным и противоречивым людям, нередко превозносимым, нередко и ругаемым своими современниками, в будущие десятилетия предстояло удовлетворять спрос растущей читательской аудитории России, открывая ей имена новых властителей дум и вновь знакомя с трудами отечественных и зарубежных классиков.