В субботу вечером, 13 декабря, я выехал из Эривани в Эчмиадзинский монастырь. Дорога -- шоссе, семнадцать вёрст. На севере -- Арая и Алагез, на юге -- отроги Агры-Дага. Арарата не видно за туманом. Долина по обе стороны шоссе имеет пёстрый, холодный вид: пятна снега, тёмные глыбы камней на мёрзлой равнине.

В настоящее время на месте древней столицы армянского царства находится грязное селение Вагаршапат, и только по монастырю оно носит название Эчмиадзина. Длинная улица, базар, а за базаром стены Эчмиадзинского монастыря, за которыми видны крыши и колокольни старинных построек. Одни ворота, другие. Экипаж останавливается около монастырской гостиницы, расположенной на внешнем дворе монастыря. О. архимандрит, гостиник монастыря, говорит хорошо по-русски; устроил меня в большой нижней комнате, устланной коврами. Только холодно в комнате, ибо вечер морозен и ходит по стёклам русскими ледяными узорами. Служитель растопил железную печь.

С архимандритом мы идём во внутренний двор монастыря, где старый эчмиадзинский храм, покои католикоса и других епископов, здание библиотеки. Уже темнеет, но в синеве морозного вечера ясно рисуется эчмиадзинский храм, построенный в 303 г. В значительной своей части в разные времена он подновлялся, но древние остатки стен, выпуклых изображений, куполов и рисунков тщательно сохранены и оставлены на своём месте. Сохранена и общая архитектура храма.

За долгие тысячелетия существования древние постройки приобретают особое выражение и значительность. Как старое, умудрённое жизненным опытом лицо; выражения его не забудешь никогда, ибо оно единственно. А эчмиадзинский храм пережил много за тысячу шестьсот лет своего существования.

Чем является он в сознании армянского народа?

В здании эчмиадзинской академии есть картина армянского художника: из голубого струистого небесного пространства спускается на землю вершина башни -- подобие каменных глав эчмиадзинского храма. Пламенем горят и вьются её колонны... Это -- легендарное видение Григория Просветителя: образ храма явился ему во сне, и храм эчмиадзинский был воздвигнут по плану небесного видения. Потому и назван он "Эчмиадзин", что значит, -- "сошествие Единородного".

Эта благочестивая легенда лучше всего раскрывает перед нами религиозное содержание Эчмиадзина для армянского народа. Но он -- не только религиозная святыня. В такой же мере, если не больше, он является национальным центром, объединяющим армян России, Турции, Персии, даже далёкой Индии.

Через Эчмиадзин связь религиозная выражается в паломничестве. Связь национально-политическая совершается каждый раз при избрании эчмиадзинского патриарха. Тогда все епархии армянских церквей посылают в Эчмиадзин своих послов, по два от каждой епархии; духовное и светское лицо. И только эчмиадзинский патриарх носит звание католикоса всех армян.

Но, кроме того, Эчмиаздзин воистину духовный центр армянства в широком смысле слова. Всё, что нажил армянский народ за долгие века своей исторической жизни, имеет здесь отражение. Вот мы с архимандритом входим в помещение библиотеки. Драгоценные исторические рукописи древнейших времён, старинные книги по религии, истории, географии Малой Азии и всего востока на армянском, арабском, греческом, древнееврейском языках. Всего 4.660 томов. Рисунки, живопись, своеобразный подбор красок в украшениях рукописей и удивительная вязь древних орнаментов. К сожалению можно было осмотреть лишь немногие рукописи, рисунки и книги, ибо почти вся библиотека уложена в сундуки на случай военной тревоги. Конечно, здесь пока спокойно, но армяне отовсюду пишут католикосу -- примите меры на случай опасности, чтобы были вывезены все богатства армянской культуры. Уложена библиотека, уложен церковный музей и все драгоценные вещи.

Наутро встал я рано и вышел в монастырский сад, к великому водоёму, вырытому в 1828 году католикосом Нерсесом. На глубину четырёх сажень он имеет каменные стены; форма его -- правильный четырёхугольник; наполняется водой из речки Касаха. Утро было морозно, на ветви дерев ложился тонкий иней, и пруд затянут льдом. Несколько детей из Вагаршапата присоединилось ко мне в прогулке. Все они -- ученики церковной школы Эчмиадзина, говорить по-русски сначала стеснялись, но потом разговорились. Заинтересовались -- сколько шагов длины пруд. Я шагаю, они считают. Сначала твёрдо, по-русски, но после сорока перешли на армянский. И удивились, что в длину пруд двести сорок шагов.

-- Много! А сколько в ширину?

Шагаю по ширине -- сто шагов.

-- Пойдёмте, посмотрим новые палаты. Католикосу строятся.

На средства покойного Манташева во внешнем дворе монастыря строится богатый дом. Мы ходим, смотрим комнаты, круглые своды некоторых потолков, залы. Мои маленькие спутники довольны.

-- Вот здесь будет жить католикос. Шестьдесят комнат!..

И по детской связи наивных мыслей они интересуются:

-- А сколько у царя в палатах комнат?..

Говорю -- тысяча комнат.

Они все в изумлении воскликнули хором:

-- Хазарь! О-о, тысяча!

Долго и горячо о чём-то спорят между собой.

Звонили к обедне. За литургией я слушал прекрасные напевы древнего востока. Армянская церковь уже ушла от однотонного пения. Сохранив древние напевы, новые духовные композиторы разработали их в несколько голосов. Ещё в 1872 году появилась книга двухголосных напевов церковной службы. За последние годы сделано особенно много. И перу регента эчмиадзинского хора, молодому композитору Тер-Осепянцу, принадлежит несколько удивительных по силе церковных напевов. В них слышатся мотивы арабской призывной молитвы. И сколько печали!.. Как печально живёт человечество!

После службы я был в покоях католикоса; старинное здание, в котором он занимает четыре комнаты. Кеворк V -- крупный старик шестидесяти семи лет с выразительным, добрым лицом. С 21 года он монах, католикосом избран 13 декабря 1912 г. Он очень взволнован участью как русских армян, захваченных и потревоженных войной, так и турецких.

-- Теперь я верю, Россия успокоит турецкую Армению. Уж если не теперь, так когда же?! Мы, русские армяне как и турецкие желаем только одного: автономии турецкой Армении под покровительством России.

В русском обществе существуют разные мнения о судьбе турецкой Армении. Но вот здесь, в Тифлисе, Эривани, Эчмиадзине, в самом "сердце Армении" я встретил упорное и ясное: автономия шести турецких вилайетов под протекторатом России. И это однообразно как дыхание. Вечером в покоях епископов Баграта и Мартоса, в собрании духовенства, преподавателей здешней академии я слушал долгие и взволнованные разговоры и споры.

Они говорили: мы, русские армяне, не желаем для себя в настоящее время никаких изменений, кроме одного, -- перестать болеть и волноваться судьбой турецких армян. В политическом отношении мы ставим себе только практически осуществимые цели. И полагаем, что достижение их потребует от России наименьших усилий; автономия шести турецких вилайетов под покровительством России. Всякое иное решение вопроса будет для России безмерно труднее и в такой же степени меньше может удовлетворить нас.

Признаюсь, я ранее был настроен недоверчиво к возможности самостоятельного существование турецкой Армении. Мало ли возникает в настоящее время разных мелких национальностей, которые хотят тоже "своего царства". В водовороте мировых событий они являются только лишним предлогом для международных осложнений. Но здесь, среди армянского народа я убеждаюсь в том, что у него есть своя особая культура, своё историческое лицо. У него есть практическая цепкость и политическая зрелость. И мне кажется, будучи не столь многочисленным, народ этот мог бы сделаться заметной политической и культурной величиной.