Пошел тут один рабочий квартирку себе подыскать.

Ходил, ходил, похудел и поседел, сердечный, но квартирку все-таки нашел. По случаю.

Миленькая такая квартирка -- кухня и при ней комната. В арендованном доме.

До чего обрадовался рабочий -- сказать нельзя.

-- Беру, -- говорит, -- гражданин-арендатель. Считайте за мной.

Арендатель говорит:

-- Да, конечное, дело, берите, ладно. Платите мне шестьдесят рублей въездных и берите, ладно. Такую квартирку за такую цену у меня завсегда с руками и с ногами оторвут.

Рабочий говорит:

-- Нету у меня, братишка, таких бешеных денег. Нельзя ли, дядя, вообще без въездных?

Ну, одним словом, не сошлись в цене. Очень расстроился от этого рабочий. Идет домой в сильных грустях и думает: "Прохвачу этого прохвоста в газете. Мыслимое ли дело такие деньги драть!"

И на другой день, действительно, появилась в газете за подписью рабкора обличительная заметка. Крепко так обложили арендателя.

Это, говорят, паук, а не муха. Шесть червонцев драть за такую квартирку -- это же прямо скучно. И откуда могут быть такие бешеные деньги у рабочего человека?

Словом -- вот как обложили арендателя. И адрес указали. Чтоб в случае чего хвост могли накрутить ядовитому арендателю.

И, батюшки-светы, чего было в тот же день на этой вышеуказанной улице! Очередь. Огромадная, то-есть, очередь образовалась. Давка. Галдеж. Все граждане стоят и в руках газеты держут. И пальцами в заметку тычут.

-- Да это же, -- говорят, -- граждане, квартира! За шестьдесят рублей цельная квартира. Да мы очень слободно сто дадим в случае ежели чего. В одном месте у ворот драка чуть не случилась. Хотели уж конную милицию требовать. Да в этот момент сам гражданин арендатель в окне показался. И ручкой реверанс сделал.

-- Расходись, -- кричит, -- робя! Не стой понапрасну. Сдадена квартиренка.

-- За сколько сдадена то?--спросили в толпе.

-- За двести сдадена. Спрос очень огромадный, нельзя, братцы, меньше.

-- За двести!--ахнула толпа. -- Да мы тебе дядя, очень слободно триста бы дали. Допусти только.

Арендатель с явным сожалением развел руками и отошел от окна.

Толпа понуро расходилась, помахивая газетами.