Уход Беллы Ахмадулиной — еще одна потеря в славном стане шестидесятников.

В 60-е она вышла на сцену Политехнического института, где читала свои стихи вместе с Андреем Вознесенским, Евгением Евтушенко, Робертом Рождественским, Булатом Окуджавой.

Ее называли Ахматовной

Политехнический был переполнен, были переполнены Лужники. Сегодня трудно представить, как была популярна поэзия в те далекие годы. Ее неземной голос, ее образ нереальной женщины всегда были протестом против серости и обыденности жизни. Многие считали это позой, личиной, а она была такой на самом деле.

Начальники путали ее отчество и называли Беллой Ахматовной (вместо Беллы Ахатовны), тем самым невольно признавая поэтическое родство Ахмадулиной с великой Анной Ахматовой.

Отец Беллы (Изабеллы) Ахмадулиной был татарином, заместителем министра, мать — русской с итальянскими корнями. Отсюда, наверное, неземная красота молодой Ахмадулиной, ее особая стать, бездонные глаза и нереальный голос. Естественно, мужчины штабелями падали к ее ногам.

Среди официальных мужей — люди известные. Поэт Евгений Евтушенко, прозаик Юрий Нагибин. От сына балкарского поэта Кайсына Кулиева — Эльдара — она родила дочь. Потом вышла замуж за театрального художника Бориса Мессерера, с которым и прожила до конца жизни. На одной стороне ее книги, вышедшей к юбилею, было написано «Белла», на другой — «Борис». Борис Мессерер — великолепный художник, не только муж Беллы, но и ее верный страж, ее хранитель. Он в течение многих лет кропотливо собирал все, что писали о супруге, систематизировал ее переписку — вырезал, складывал, сортировал по папкам.

«Сколько живем — столько собираю ее архив, — рассказывал Мессерер в одном из интервью. — Бездна бумаг была потеряна или не разобрана. Безумие что творилось. Когда мы познакомились, какой-то коллекционер — страстный, сумасшедший, маньяк! — выпрашивал у нее амбарную книгу, в которой Белла писала стихи. И она отдала этот альбом. Я возмутился: «Так не пойдет! Давай пополам». Короче, разорвал альбом. Надо было ему ничего не отдавать. Но мужик оказался просто идиот, мертвой хваткой вцепился. А у меня не было никаких прав. Мы с Беллой только неделю, даже меньше, знали друг друга. Хоть эти пол-альбома спасти удалось. Я стал все прятать. У меня в мастерской долгие годы все лежало в мешках. Я их рассортировал по принципу: самые важные, средней важности и ширпотреб. Знаете, как рождался ее последний трехтомник? Я забирал рукописи у разных людей, мучительно восстанавливал в памяти, кому что было написано. А сейчас все систематизировано. Десятки тысяч единиц хранения».

Господи, сколько любви и заботы в этих откровениях и поступках!

Такие дети стихи не пишут?

Росла Белла толстым, но резвым ребенком. Как она вспоминала, такие дети обычно не пишут стихи. Но она писала. Почему-то в детстве главной темой ее произведений была защита негров. Что ж, тогда это было модно, а книга Г. Бичер-Стоу «Хижина дядя Тома» была очень популярной. Впоследствии она поняла, что защищать можно и нужно не только негров.

Ее дарование обнаружилось резко и сразу. Она заявила о себе не как поэтесса, а как поэт, настоящий поэт. Ее поддержал патриарх Павел Антокольский, который охотно патронировал молоденьких рифмующих девушек. В данном случае было кого поддерживать, кого патронировать.

«Газету «Правда» не читаю»

Ахмадулина участвовала в издании опального альманаха «Метрополь», выступала в защиту Владимира Войновича, Андрея Сахарова, Георгия Владимова. Всегда обожала Пушкина. Ее считали поэтической наследницей Лермонтова и Пастернака.

Умудрялась сниматься в кино — документальные кадры с ее участием остались в фильме «Мне 20 лет». А в картине «Живет такой парень» Василия Шукшина она даже сыграла самую настоящую роль — кстати, журналистку.

«У Шукшина мне нетрудно было сыграть, я ведь не только на экране брала интервью, — вспоминала Белла Ахатовна. — После школы родители велели мне поступать на факультет журналистики. На экзамене меня спросили, о чем написано в передовице «Правды», я честно ответила, что эту газету не читаю вообще... Был скандал, но меня все же пристроили в метростроевскую многотиражку, где пришлось писать очерки о том, как в теплицах выращивают огурцы для ведомственного детского сада».

Когда ее на время исключили из Литинститута (Ахмадулина отказалась подписывать письмо с осуждением опального Бориса Пастернака, награжденного Нобелевской премией), редактор «Литературной газеты» Сергей Смирнов посоветовал ей отправиться в Сибирь внештатным корреспондентом «Литературки». Кстати, потом Смирнов хлопотал о ее восстановлении — и Белла даже умудрилась окончить вуз с отличием.

Грустный клоун

Кстати, сначала сниматься у Шукшина она отказывалась, но Василий Макарович настаивал. С этих съемок началась их долгая дружба. По мнению Беллы, он был замечательный, но такой несчастный. Она его примиряла с Москвой, везде водила — они с Шукшиным выкинули в мусоропровод его кирзовые сапоги и на гонорар от этой картины купили ему туфли, костюм, галстук...

Ахмадулину хотела снимать в кино Лариса Шепитько — не случилось. Знаменитый клоун Леонид Енгибаров считал ее грустным клоуном, настоящей цирковой актрисой. Песни на ее великолепные стихи звучат в популярных рязановских фильмах — «Иронии судьбы», «Служебном романе», «Жестоком романсе». Белла Ахатовна рассказывала, что ее стихи Рязанов брал без спроса — «как же иначе, мы ведь с Эльдаром столько лет дружим».

С каким восторгом она рассказывала о великих — Борисе Пастернаке и Анне Ахматовой, умела быть душевной и щедрой к современникам, что труднее, искренне восхищалась Мариной Нееловой, Андреем Битовым. Очень любила собак, как и Цветаева. Считала, что слово «собака» надо писать с большой буквы. Не любила чистить картошку, просила Мессерера купить такую, которую не надо чистить. Готовить готовила, хоть это не очень вяжется с ее неземным обликом.

Одна из шестидесятников

Ахмадулина всегда выглядела недемонстративным укором обыденности. Писала волшебные стихи и волшебно их читала. Ее манера чтения завораживала, ее охотно пародировали, потому что было что пародировать.

Помню, как она выступала в Симферополе — уже немолодой и не совсем здоровой. На сцене украинского театра ее, кажется, сносило ветром. Она боролась с возрастом, болезнями, обыденностью жизни. Но — побеждала…

Сегодня о ее уходе скорбят многие. Ее первый муж, Евгений Евтушенко, растерян не на шутку. Его самого готовят к операции, а тут еще ощущение шестидесятнического одиночества — Белла ушла, ушла Белла. Когда-то они писали о себе, популярных: «Нас мало, нас, может быть, четверо». Нынче остался он один. Скорбит Нани Брегвадзе — и не только потому, что Ахмадулина много переводила грузинских поэтов…

Белла Ахатовна в последние годы страдала тяжелой глаукомой, очень плохо видела, были проблемы с сосудами. Умерла она в машине «скорой помощи» — случился сердечно-сосудистый кризис. Ее стихи всегда были и останутся скорой помощью для многих страждущих.

Ахмадулина очень любила воздушные шары. И душа ее вознесется к небу — волшебным воздушным шариком.