Юрий Иосифович Визбор (1934 – 1984) - журналист, бард, актер, режиссер, драматург...

Кем только не был этот человек. В далеком поселке Архангельской области он преподавал в школе русский язык, литературу, историю, географию, биологию и физкультуру. Потом Юрий Визбор решил заняться журналистикой и в качестве корреспондента Всесоюзного радио исколесил всю страну. Он был одним из тех, кто создал радиостанцию «Юность». Занимался альпинизмом, участвовал в экспедициях на Кавказ, Памир и Тянь-Шань, был инструктором по горнолыжному спорту. Визбор снимал документальные фильмы, написал несколько пьес и снялся в 28 художественных картинах.

Первую роль Визбор сыграл в фильме "Июльский дождь" (1967). Среди самых интересных ролей Визбора - Бегоунек в "Красной палатке", Саша в "Ты и я", Балашов в "Белорусском вокзале", Борман в "Семнадцати мгновениях весны".

Но, прежде всего, люди помнят его как автора и исполнителя собственных песен.

 Ты у меня одна,
 Словно в ночи луна,
 Словно в году весна,
 Словно в степи сосна.
 Нету другой такой
 Ни за какой рекой,
 Нет за туманами,
 Дальними странами... 

Визбор один из наиболее ярких представителей авторской песни, создатель жанра песни-репортажа. Его песни отличаются неподдельной искренностью, мелодичностью ("Милая моя", "Домбайский вальс", "Мама, я хочу домой", "Вставайте, граф...", "Волейбол на Сретенке" и др.).

Лев Аннинский о Юрии Визборе: "Записавши тогда очередную катушку его песен, мы вспоминали, кто в каких был маршрутах, и он показал мне несколько горных пейзажей, свежо и романтично исполненных в гуаши. Я спросил; «И это тоже ты?»—он улыбнулся и кивнул. Я сказал: «Зачем ты разбрасываешься? Тебя сгубят твои таланты. Все разлетится». Его улыбка сошла; я подумал, что попал на больное место, и не возвращался более к этой теме.

Он был и впрямь ярко, раскидисто, нерасчетливо талантлив. Песни его пело студенчество, это был главный его дар, его судьба. Но писал он и прозу, которую уже начинал, кажется, понемногу печатать. И эти гуаши на листах ватмана: «Зеленые озера да черточки лесов...» И, наконец, в секунду покорявший вас, уверенный артистизм его! Внешность проказника, «рыжего Шванке», и потаенная печаль в уголках рта — ясно же было, что кино не должно пропустить такого прирожденного артиста. И не пропустило.

Он сыграл свои роли, написал свои пейзажи, издал свои рассказы. Он прокрутился, пробезумствовал, пропел, проликовал, прогрустил отмеренные ему пятьдесят лет. Теперь, слушая его смеющееся пение, я думаю о том, что судьба соблазнила его, отманила в сторону, отвела от главного его дара. От того главного, что он все-таки сделал. Он создал современную студенческую песню. Он дал своему поколению голос, дал жанр, и с его голоса, с его легкой руки пошло уже поветрие, и явились менестрели следующих поколений: принцип был распознан, почин подхвачен, создаюсь традиция, выработалась артистическая система, оказавшая влияние на поэзию и ставшая ее частью".

Юлий Ким о Юрии Визборе: "Визбор. Юрий Визбор.

Вот он стоит на сцене — мешковатый и в то же время ладный, чуть наклонившись через гитару к микрофону, улыбается.

У него замечательная улыбка, неотразимо располагающая к нему: — здравствуйте, мы тут все свои люди, давайте, ребята, споем что-нибудь, задушевное или смешное.

Все его лицо излучает это дружеское приглашение, и так заразительно, что собравшихся разом окатывает волна симпатии к хорошему человеку и объединяет с ним.

Душа всякой компании — не тамада, не кумир, а именно душа. Его обаяние действует само по себе, без усилий. Он не стремится действовать, он слушает других и слышит, и всегда откликается, особенно на смешное или задушевное.

Он помнит массу веселых историй (ну, и невеселых, конечно), какие пережил и сам и не сам, — и вот рассказывает, захватывающей такой своей скороговорочкой, пересыпанной коротким смешком, на все лады и обязательно в лицах, с такой своей жужжащей дикцией... И любуешься, и заслушиваешься, бывало...". (Слово о друге >>)

Юрий Визбор: «Я начал писать песни давно, страшно даже сказать - тридцать лет назад. Тогда я учился на первом курсе Московского педагогического института имени В.И. Ленина. В институте уже существовали только что образовавшиеся песенные традиции, связанные в основном с туристскими походами. Туризм тех лет, надо сказать, имел мало общего с нынешней индустрией путешествий. Во всяком случае, мы часто чувствовали себя чуть ли не первопроходцами.

Первую же песню я написал после своего первого похода. Это было суперромантическое произведение. Называлась песня "Мадагаскар", хотя, откровенно говоря, ни к острову, ни к республике Мадагаскар эта песня не имела отношения. Это была бесхитростная дань увлечению Киплингом. Насколько мне известно, эта песня получила некоторое распространение, мало того, неизвестный мне соавтор дописал еще один куплет: "Помнишь южный порт, и накрашенные губы, и купленный за доллар поцелуй..." Думаю, что он был моряком...»