Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Случайные афоризмы

Зинаида Николаевна Гиппиус. Роман-царевич


Все авторы -> Зинаида Николаевна Гиппиус.

Зинаида Николаевна Гиппиус.
Роман-царевич

Оглавление

Глава десятая. ЧИСТЫЙ


Жарко.


И сухо, и как-то скучно,-- ветрено. От суши и ветра уже падают ранние листья в аллеях. Но за озером, в лесу, болота не сохнут, хотя свежести от них никакой.


Литта гуляет много -- одна. Ей хочется быть одной. Такая тоска, такие думы. Впрочем, есть главная дума. Вопрос, который нужно решить. А как его решить?


С отъезда Сменцева прошла не одна неделя, а целых две,-- может быть, больше. Габриэль живет на Стройке и живет, освоилась, кажется, очень довольна. Весела, болтлива и не глупа. С Литтой пыталась было дружить вначале,-- но как-то не сошлась. Катерина Павловна вечно в суетливых хлопотах, ну и вышло так, что Габриэль больше всего бывает с Алексеем Алексеевичем. Сумела его растормошить, они спорят, гуляют вместе, даже ездят куда-то на кривой таратайке,-- Габриэль правит толстопузой деревенской лошадью и хохочет. Веселая.


На опушке леса недалеко от ручья есть большое дерево с низкими развесистыми ветвями. Литте оно почему-то нравится. Любит сидеть, прислонившись к стволу, глядеть-вправо, где так просторно, где над волнистыми холмами лиловеет небо. Хорошо и лежать в траве; траву, первую, давно скосили, но выросла вторая, тоже зеленая и цветистая,-- ручей близко.


"Мне надо освободиться, это главное. Надо освободиться,-- думает Литта свою вечную надоедливую думу.-- Надо непременно... Как? Посоветоваться не с кем. С Михаилом нельзя, даже когда она его и увидит... если увидит. С Дидусей? Где он? Да нет, нет, она понимает, что это ее дело, и надо самой, одной все придумать А положение трудное".


Графиня-бабушка тогда, во времена доверия к старому профессору Дидиму Ивановичу, который готовил Литту на курсы, отпустила ее учиться за границу. Отпустила странно легко: со своей приживалкой и верной Гликерией. После всей этой ужасной истории с братом Юрием графиня точно забыла о внучке. Не замечала, тут ли она, там ли; бросилась в ханжество, и вышло у нее ханжество свое, действенное, деятельное, властное,-- даже не ханжество, а что-то совсем другое.


Отца Литты, старого сенатора, подагрика и брюзгу, графиня быстро перевернула на свой лад,-- Литта едва узнала Николая Юрьевича. Сколько лет жил он в доме графини, на отдельной половине, одинокий, злой, закутанный в пледы, растерявший все связи, забытый. Теперь он, покорный графине-теще (которая, впрочем, всегда его ненавидела), восседает в ее салоне, благословляется у епископов и архимандритов, крестится мелкими, приятными крестами и, кажется, состоит каким-то опекуном каких-то благодетельных учреждений.


Литта приехала из-за границы весной, пробыла дома недолго и не успела понять, что именно творится. Одно поняла с ужасом: за границу ее больше не пустят. Окончательных слов не было сказано. Графиня к ней милостива. Разрешила ехать к Хованским гостить. Но... что же обманывать себя? Вот приедет осенью в Петербург, и окончательные слова скажет графиня.


Бежать?


Литта не наивная девочка. Даже если б удалось бежать без паспорта, без копейки денег -- недалеко она убежит: графиня со дна моря достанет ее, несовершеннолетнюю, "возвратит отцу", если захочет. И уж, конечно, захочет.


Бежать и тайно обвенчаться с Михаилом за границей? Думала она и об этом и бросила мысль. Какие законы охранят жену человека, живущего вне законов? И как это она будет его "законной" женой? Пустое, пустое.


Да если б и можно было,-- она не хочет. Много причин, почему не хочет. Она должна быть его другом, помощницей, участницей дел его, а не связой, обузой, беспомощной девочкой, которую он должен кормить и поить, да притом эмигранткой ни с того ни с сего, глупо и безнадежно лишенной права приезжать в Россию...


Есть еще одно: покориться, жить три года в салоне графини, лицемерить, тайно и редко сообщаться с Михаилом, оставить его...


Но Литта знала, что этого не сделает, а потому выхода не было.


-- Юлитта Николаевна! Дорогая! Вы тут? Спите?


Ее нашла Габриэль, вынырнувшая откуда-то из чащи. Литта вздрогнула от неожиданного оклика.


-- Жара-то какая! -- Габриэль уселась под деревом рядом с Литтой. Белый платочек скинула, и рыжие волосы ее сверкнули под ломаным солнечным лучом.-- Я вам не мешаю? Немножко прошлась. Как жар спадет, мы с Алексеем Алексеевичем на мельницу поедем. И обеда ждать не будем. Там, верно, есть молоко. А то стемнеет.


Литта молчала.


-- Здесь хорошо. Еще лучше лечь, вот так, на спину, в траву и смотреть в небо. Вы любите небо, Юлитта Николаевна?


Литта молчала. Но стыдно было молчать. За что она обижает Габриэль?


-- Здесь хорошо,-- произнесла она вяло, еще думая о своем.


Габриэль приподнялась на локте и тряхнула рыжей головой.


-- Вам, может быть, неприятно, что я так внезапно явилась и живу да живу? Я понимаю, это странно...


-- Что вы, Габриэль?-- вспыхнула Литта.-- Отчего вы так подумали. Здесь и дом не мой, я сама в гостях. Вы оттого, что я редко с вами разговариваю? У меня уж характер такой просто.


Габриэль закусила травинку.


-- Здесь хорошо, и Алексей Алексеевич премилый, и все... Но, конечно, я бы давно уехала, если б могла. Не могу. Слово дала Роману Ивановичу дождаться его здесь. А мне даже и не пишут. Ни он, никто.


Засмеялась и прибавила:


-- Алексей Алексеевич да и все, верно, думают, что я влюблена в Сменцева. Мне безразлично, однако вздор какой.


Литта поглядела на нее с внезапным любопытством, но промолчала.


-- В него можно влюбиться,-- продолжала Габриэль, уставив на Литту круглые, ярко-голубые глаза.-- Он чистый человек, чище других... Да я-то не влюблена. Иногда, признаться, и жалко, что не влюблена.


-- Жалеете? Почему?


-- А он мне больше доверял бы. Он думает, что на женщину только тогда можно вполне положиться, когда она любит, то есть влюблена. В женскую любовь к делу не очень верит; в любовь к себе -- да.


Литте вдруг стала противна рыжая Габриэль, и ее слова, и Сменцев. Хотела сказать что-то, но Габриэль спокойно продолжала:


-- Он был бы прав, если б не смотрел узко. Без влюбленности женщина, конечно, никуда не годится. Но влюбленной можно быть и в дело, а перед душой дела, перед Романом Ивановичем, преклоняться.


-- Так вы перед ним преклоняетесь?


-- Конечно.


Литта не находила слов. Но рядом с негодованием в ней росло любопытство,-- глупое и неодолимое,-- к этому Сменцеву. Если в него не влюблены, перед ним преклоняются... Но ведь неприятный же он...


-- Я за ним всюду пойду и всегда,-- болтала Габриэль.-- Он -- раскрывающая горизонты сила. Я бы, пожалуй, и влюбиться в него могла, если хорошенько подумать, да ведь он меня не полюбит...


-- Ах, вот в чем дело! -- сказала Литта зло; тотчас же, впрочем, раскаялась.


Габриэль и не заметила возражения.


-- Он этим просто не занят. Энергия на другое направлена. И некогда. Это ведь очень большая трата времени -- любить.


-- Прямо ужас, что вы говорите, Габриэль, прямо ужас. Я даже разобраться не могу. И вашего Сменцева окончательно не понимаю.


-- Его не сразу поймешь. Многих, например, увлекает его строгая жизнь. Какой, говорят, чистый, святой. Конечно, красиво, но это вовсе не банальный аскетизм. Роман Иванович выше. Я уверена, он никогда не станет бороться со страстью, если бы страсть такая пришла. На борьбу уходит еще больше сил и времени, чем на самую "любовь". Он цельный, цельный -- вот что поймите.


-- Ну, тем лучше для него,-- сказала Литта с досадой и встала.-- Я пойду, пора, скоро обед.


Габриэль тоже вскочила.


-- Да и мне пора. Мы до обеда с Алексеем Алексеевичем уезжаем. Он меня ждет.


Двинулись по опушке вместе.


-- Замечательный человек Алексей Алексеевич. Какая глубокая душа! И сил -- правда, скрытых -- много. Неужели Роман Иванович не говорил вам, что Хованский в сущности наш, наш?


Литта остановилась.


-- Послушайте, Габриэль. Вы ошибаетесь. Вы обо мне, должно быть, неверно думаете. Я ничего не знаю. Со Сменцевым почти не говорила. Что значит "наш", не "наш" -- я даже не понимаю.


-- Вот как! -- протянула Габриэль. -- А я думала, Роман Иванович с вами откровеннее. Впрочем, он еще приедет.


Вдруг вскрикнула, перебив себя:


-- Смотрите, сколько незабудок! Вон внизу, у ручья. Привыкнуть не могу к этой прелести. Сейчас нарву.


И она кинулась под горку. Литта не пошла за девушкой и ждать ее не стала. Двинулась медленно вперед, потом повернула в лес, по глухой тропинке.


Как скучно. Господи, как скучно и тошно. Чужая она всем -- и всему: березам, лугу, незабудкам... Или оттого так кажется, что смутно на душе, неизвестность впереди, непонятность около, а она -- одна?


Глава десятая. ЧИСТЫЙ



Оглавление:Глава первая. В БУРЕ И ГРОЗЕГлава вторая. СТРОЙКАГлава третья. К ЖЕНИХУ-БОГОМОЛЬЦУГлава четвертая. ВРАГ ИЛИ ДРУГ?Глава пятая. МУДРЫЙ ОБМАНГлава шестая. МУЖИЧИЙ УНИВЕРСИТЕТГлава седьмая. МУЖИЧИЙ БАЛГлава восьмая. ОТЕЦ ВАРСИСГлава девятая. ДОБРЫЙ СТАРИЧОКГлава десятая. ЧИСТЫЙГлава одиннадцатая. ЛЮБОВЬ -- ЗЛАГлава двенадцатая. БРАТГлава тринадцатая. ПРЕДЛОЖЕНИЕГлава четырнадцатая. ХУТОР ПЧЕЛИНЫЙГлава пятнадцатая. ТАМ И ЗДЕСЬГлава шестнадцатая. РАЗНЫЕ БУМАЖКИГлава семнадцатая. СТАРИКИГлава восемнадцатая. ДАЧА С БАШНЕЙГлава девятнадцатая. CALVAIRE {Распятие (фр.).}Глава двадцатая. ВВЫСЬГлава двадцать первая. БЛАЖЕННЫЙ БАЛАГАНГлава двадцать вторая. СПЕШКАГлава двадцать третья. ДЕВСТВЕННИКИГлава двадцать четвертая. "OUI"Глава двадцать пятая. КРЕПКИЕ ЛЮДИГлава двадцать шестая. "ПОСТРАДАВШИЕ"Глава двадцать седьмая. СВИДАНИЕГлава двадцать восьмая. БАРОНГлава двадцать девятая. ДВА МОНАРХАГлава тридцатая. ПЕРЕД СВАДЬБОЙГлава тридцать первая. "ОТ КАМЕНИ ЧЕСТНА"Глава тридцать вторая. ДО ДНАГлава тридцать третья. ПРОГРЕСС И ЭКСЦЕССГлава тридцать четвертая. ЕДИНАЯ ВЛАСТЬГлава тридцать пятая. ПОТОМ СКАЖУГлава тридцать шестая. ВМЕСТЕГлава тридцать седьмая. ЧЕРТГлава тридцать восьмая. НАЧАЛО НОВОГОГлава тридцать девятая. ЗОЛОТЫЕ ЦВЕТЫПРИМЕЧАНИЯ


Не пропустите:
Зинаида Николаевна Гиппиус. Яблони цветут (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Мисс Май (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Зеркала (повесть)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Живые и мертвые (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Святая плоть (рассказ)


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru