Глава шестая. МУЖИЧИЙ УНИВЕРСИТЕТ

В громадных сенях, вышиною во всю Стройку, уже столпились и гости и хозяева.

Снимая пальто, Звягинцев что-то весело объяснял и смеялся тенорком; тенорок мало подходил к его крупной фигуре и мягко-барственным движениям.

Рыжая девушка в белой шляпке, коротконогая, миловидная, стояла тут же.

Выяснилось, что Звягинцев заметил ее на станции, мечущуюся, пристающую ко всем с расспросами, как попасть на Стройку. Ну, он и довез ее.

-- Я сейчас же обратно,-- смущенно зачастила девушка.-- Сейчас же. Я к Роману Ивановичу Сменцеву. По нужному делу. Извините, что так, незнакомая... Я сейчас же...

-- Да полноте, куда обратно! -- приветливо остановила ее Катерина Павловна.-- Раздевайтесь, обедать будем. Нынче и поезда уже нет. Снимайте шляпку.

Сменцев наблюдал эту сцену с верхней площадки. Не торопился к приезжей.

К обеду вышел на террасу. Рыжая Габриэль уже весело болтала с кем-то, освоившись. Но так и бросилась к Сменцеву.

-- Ах, Роман Иванович. Вот наконец! Я так внезапно... Такое дело...

Сменцев посмотрел на нее холодно и жестко. Молча отошел к сторонке; она, уже робко, осекшись, последовала за ним.

-- Роман Иванович, я сочла нужным...

-- Напрасно. Я вам не давал инструкций ездить за мной.

-- Роман Иванович, но вы просили сохранять вашу корреспонденцию... И вот пришло письмо из Луги. Я знаю, вы ждали письма из Луги. И вот я думала... свезти вам и тотчас же назад...

Опять осеклась под недвижным взглядом Сменцева.

-- Вы не смели делать того, что я вам не приказывал,-- медленно и раздельно проговорил он.-- Не смели.

-- Роман Иванович... Да, я понимаю. Я опрометчиво... Больше никогда, Роман Иванович... Молю вас...

-- Где письмо?

Она заторопилась, стала рыться в сумочке, что-то выронила из нее, подняла, наконец отыскала смятое письмо и протянула Сменцеву.

Взял, не глядя сунул в карман.

-- Вот что, Габриэль. Завтра утром я уезжаю. А вы потрудитесь остаться здесь, уедете тотчас же после моего возвращения. Поняли?

Она открыла рот, но от ужаса ничего не сказала. Вот так попалась!

Сменцев чувствовал, что зол до последней степени. У него даже угол рта дергался. Не стоило, конечно, злиться на эту дуру, да еще из-за пустяка. Пустяк -- но не пустяк самоволие. Следует его прекратить.

Сели обедать. Габриэль, после выговора, сначала замолкла. Но потом, не видя Сменцева,-- он поместился вдалеке, заслоненный Катериной Павловной, Литтой и букетом длинных колокольчиков,-- охотно сообщила, что она кончила педагогические курсы и уже полтора года учительницей в школе за Невской заставой.

-- Там и квартирку нам дают, мне и подруге. Очень мило. Далеко только. Но зимой ближе, по кладкам, по кладкам, а потом на паровой. Дети милые,-- фабричные... Летом свободно. Как бы я хотела путешествовать! Да не удается...

Внезапно перескочила на другое:

-- Меня, собственно, уж не Габриэль зовут, это так, привычка у всех... Я семнадцати лет перешла в православие, назвали Аделаидой... Родители мои тогда тоже перешли в православие, они французы, только давно обрусевшие. С тех пор оба уж умерли, я одна, сама себе голова. И всегда я чувствовала себя такой русской...

-- Зачем же, однако, в православие перешли? -- спросил с интересом Звягинцев.

-- Ну, во-первых, родители... Да и я тогда так увлекалась, так увлекалась. Много было побудительных причин. Боже мой, я опомниться не могу: неужели я в русской деревне. В Новгородской губернии? Какая тишина! А что это музыка? Поют...

-- Нынче праздник,-- сказала, усмехаясь, Катя.-- За озером по дороге, верно, гуляют. С гармоникой.

-- Правда? Ах, если б пойти!

-- Какая вы, однако, деточка,-- добродушно сказал Алексей Алексеевич.-- Поживите у нас, полюбуйтесь Россией.

Габриэль смутилась, вдруг сделалась серьезна. Да, пожить придется. Вспомнила встречу Романа Ивановича. И чего она разболталась. Ведь он это все слушает.

-- У меня дела,-- степенно проговорила она.-- Но на несколько дней, если позволите, я бы осталась.

Литта молча приглядывалась к странной девице. Впрочем, что же в ней странного. Такие бывают, курсистки, учительницы... Немного невзрослые.

В Габриэль, действительно, было что-то невзрослое; и однако, немного спустя, она вмешалась в довольно серьезный разговор Звягинцева и Алексея Алексеевича, притом вмешалась кстати и не глупо. Видно, много читала, не без толку.

Журналист Звягинцев, полный, приятно-мягкий, с длинными выхоленными черными усами, держался культурно-демократических взглядов и считал себя левым. Специальности он не имел, но ничто не было ему чуждо. Интересовался даже церковными вопросами, толковал о них постоянно, и все с той же высоко-культурной точки зрения. Он и говорил, большею частью, о культуре вообще, и о культуре русской, от него и самого веяло культурой, несло культурой,-- порою даже с неуловимым оттенком барственности. Этого он, конечно, не замечал и огорчился бы, если б заметил.

Теперь ему хотелось вовлечь в разговор Сменцева, но тот пока отмалчивался.

За кофе Звягинцев, вкусно куря бледную сигару, прямо обратился к Сменцеву:

-- А скажите, как теперь дела в Пчелином у вас? Толкуем о народном образовании... Ваше дело, вот это, во многих пунктах мне представлялось неясным... Превосходное дело, но вопрос, как оно поставлено и что из него в конце концов выйдет...

-- Вы говорите о моем "мужичьем университете"? -- усмехнувшись правым углом рта, спросил Сменцев.

-- Да, именно так мне его называли. Подробностей совсем не знаю, но чрезвычайно интересовался.

Роман Иванович пожал плечами.

-- Я не придаю этому делу никакой особенной важности. И оно очень просто. По наследству мне досталось порядочное имение на юге Воронежской губернии. Я сдал всю землю мужикам в аренду на самых льготных условиях. Оставил только небольшой дом, где у меня живет управляющий и где устроена школа. Это школа для вечерних занятий со взрослыми. Учительствует -- тот же управляющий, он мой близкий друг, молодой техник, с высшим образованием, да кроме того ездит батюшка из соседнего села, из-за речки. Приятель мой читает мужикам и курсы по земледелию, кажется, успешно...

-- Скажите! -- восхищенно протянул Звягинцев.-- Просто чудо, что такое. Но как вам разрешили? И посещается эта школа?

-- Отчего же ей не посещаться. Она ведь не весь год сплошь функционирует. Кроме того, слушатели -- те же мужики, выгодно арендующие у меня землю. Арендная плата идет на школу, на жалованье священнику и дьякону. Приятель мой работает "идейно". Имеет свои средства. Что же касается разрешения...

-- Ну, да у вас, конечно, есть свои ходы в Петербурге...-- подмигнул Звягинцев.

Но Роман Иванович докончил сухо:

-- Наша программа очень скромна, да и это считается просто частным "чтением". Местный священник на прекрасном счету...

-- Ах, сколько бы можно сделать, если б не ускромнения, да неразрешения! -- мечтательно потянулся Звягинцев.-- Но и за то вам спасибо. Не любят у нас нынче малых дел.

-- Однако,-- прибавил он, помолчав,-- это вы мне дали сведения формальные. А дух каков у вас там? Уклон?

Роман Иванович рассмеялся.

-- Дух самый хороший.

-- Нет, позвольте,-- пристал Звягинцев.-- Что значит "хороший"? Это весьма двусмысленно.

Алексей Алексеевич вмешался.

-- Ну, вы от него тут ничего не добьетесь. Кто их разберет. С одной стороны -- приятель мой Роман Иванович, в коем подозреваю дух мятежный, с другой -- "священник на прекрасном счету"... Вот и пойми, что у них такое затеяно.

-- Какой же тип, однако, этот священник? -- настаивал Звягинцев.-- Ведь не союзник же все-таки? И какие он лекции у вас читает? Неужели лекции?

-- Право, не умею вам ничего сказать,-- холодно проговорил Сменцев.-- Мне не случалось присутствовать. Батюшка и занят, и не очень здоров, часто его заменяет дьякон, того же прихода. У нас это условлено.

Звягинцев задумчиво повторил, дымя сигарой:

-- Да, дьякон... Дьякон... Так. Иногда попадаются дьяконы, особенно из молодых, гораздо образованнее местных старых священников... Да. А кто у вас там епархиальный?

-- Преосвященный Феодосий. Он мне знаком лично.

-- Лично? Ах, вы у него бывали?

-- Нет.

-- Нет? Так, верно, по академии. Или...

Тут деликатный Звягинцев оглянулся. На террасе никого не было. Только Хованский, лениво прислушивающийся к разговору. Катерина Павловна увела куда-то Габриэль, должно быть, устраивать; Литта, которую Звягинцев только что видел, исчезла неслышно.

-- Вы, я думаю, со всеми нашими заметными иерархами сталкиваетесь у этой... у сиятельной бабушки Юлитты Николаевны? Прелюбопытный салон. Я и рад бы в рай -- очень этим миром интересуюсь,-- да грехи не пускают! -- докончил он с комическим вздохом.

Хованский пожал плечами.

-- Вот нашел! Скука и ханжество, я думаю. Непостижимая старуха. Я ожидал, что она в теософию ударится, ну туда-сюда. Так нет, за православие схватилась. У нее и епископы, и архиепископы, и монахи, и прорицатели... Федька Растекай, говорят, бывает.

-- Федька? Растекай?-- заволновался Звягинцев.-- Правда, Роман Иванович?

-- Да. Я его там видел раза два. А ты напрасно, Алексей, удивляешься, что графиня не пошла в теософию. Ей там нечего делать, а не делать не в ее характере. И ханжества в ней капли нет. Разве когда нужно,-- показное. Вот зять ее, старик Двоекуров, тот не прочь поханжить... Да графиня над ним власть забрала полную.

-- Уди-вительно! -- начал было что-то Звягинцев, но в эту минуту на террасу вошли Габриэль и Литта. Габриэль была уже в каком-то беленьком платочке на рыжих волосах.

-- Мы идем на озеро, где поют, где гармоника,-- восхищенно объявила она.-- Юлитта Николаевна согласилась.

Хованский взглянул на них с удивлением.

-- Да что вы! Ведь там пьяным-пьяно. Безумие. Теперь шагу вам одним за усадьбу выйти нельзя.

-- Я с удовольствием пойду тоже,-- сказал Звягинцев.-- Охотно буду защищать барышень от дикарей... ежели таковые встретятся...

-- С непривычки испугаетесь,-- заметил Хованский. Но Звягинцеву загорелось идти.

-- Роман Иванович, да пойдемте тоже с нами. Хозяин мне барышень не доверяет.

-- Пожалуй, пойдемте,-- сказал Сменцев.-- Мало удовольствия получите. Далеко, и дорога пыльная. А дикари... как вы называете,-- что их наблюдениями тревожить, они веселятся. Пойдемте, впрочем.

И он вышел за фуражкой.

Глава шестая. МУЖИЧИЙ УНИВЕРСИТЕТ

---

Оглавление: • Глава первая. В БУРЕ И ГРОЗЕ • Глава вторая. СТРОЙКА • Глава третья. К ЖЕНИХУ-БОГОМОЛЬЦУ • Глава четвертая. ВРАГ ИЛИ ДРУГ? • Глава пятая. МУДРЫЙ ОБМАН • Глава шестая. МУЖИЧИЙ УНИВЕРСИТЕТ • Глава седьмая. МУЖИЧИЙ БАЛ • Глава восьмая. ОТЕЦ ВАРСИС • Глава девятая. ДОБРЫЙ СТАРИЧОК • Глава десятая. ЧИСТЫЙ • Глава одиннадцатая. ЛЮБОВЬ -- ЗЛА • Глава двенадцатая. БРАТ • Глава тринадцатая. ПРЕДЛОЖЕНИЕ • Глава четырнадцатая. ХУТОР ПЧЕЛИНЫЙ • Глава пятнадцатая. ТАМ И ЗДЕСЬ • Глава шестнадцатая. РАЗНЫЕ БУМАЖКИ • Глава семнадцатая. СТАРИКИ • Глава восемнадцатая. ДАЧА С БАШНЕЙ • Глава девятнадцатая. CALVAIRE {Распятие (фр.).} • Глава двадцатая. ВВЫСЬ • Глава двадцать первая. БЛАЖЕННЫЙ БАЛАГАН • Глава двадцать вторая. СПЕШКА • Глава двадцать третья. ДЕВСТВЕННИКИ • Глава двадцать четвертая. "OUI" • Глава двадцать пятая. КРЕПКИЕ ЛЮДИ • Глава двадцать шестая. "ПОСТРАДАВШИЕ" • Глава двадцать седьмая. СВИДАНИЕ • Глава двадцать восьмая. БАРОН • Глава двадцать девятая. ДВА МОНАРХА • Глава тридцатая. ПЕРЕД СВАДЬБОЙ • Глава тридцать первая. "ОТ КАМЕНИ ЧЕСТНА" • Глава тридцать вторая. ДО ДНА • Глава тридцать третья. ПРОГРЕСС И ЭКСЦЕСС • Глава тридцать четвертая. ЕДИНАЯ ВЛАСТЬ • Глава тридцать пятая. ПОТОМ СКАЖУ • Глава тридцать шестая. ВМЕСТЕ • Глава тридцать седьмая. ЧЕРТ • Глава тридцать восьмая. НАЧАЛО НОВОГО • Глава тридцать девятая. ЗОЛОТЫЕ ЦВЕТЫ • ПРИМЕЧАНИЯ