Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Случайная статья

Зинаида Николаевна Гиппиус. Роман-царевич


Все авторы -> Зинаида Николаевна Гиппиус.

Зинаида Николаевна Гиппиус.
Роман-царевич

Оглавление

Глава первая. В БУРЕ И ГРОЗЕ


История одного начинания


-- Чего я желал бы?..


Разговаривали полушутливо, о каких-то пустяках. Ведь они едва знакомы.


Кругом тихо и темно. Так тихо, темно, притайно, как бывает днем в летнюю пору перед сильной грозой.


-- Чего желал бы...


И ветер, со стоном, внезапно сорвался,-- будто сама туча взмахнула темно-синими крыльями.


Сразу ударил ветер, зашумел сырым холодом около девушки, сидевшей на ступенях балкона; длинные, волнистые пряди ее бледных волос вырвались из косы и повлеклись по ветру. По ветру, с жидкими, торопливыми жалобами, влеклись вершины берез, клонились, тянулись, стлались, влеклись длинными прядями, зеленые июньские листья сыпались вбок и улетали...


-- Что, что? Не слышу! Ветер! и гром! -- прокричала девушка, стараясь вдохнуть, глотая ветер и смеясь.


Собеседник ее, молодой человек в синей косоворотке, сделал два шага вперед, навстречу ветру, и крепче надвинул полотняную фуражку.


-- Хорошей грозы желал бы... Ветра, ветра...


Слова с ветром летели, пролетали мимо девушки, едва слышные, едва понятные.


-- ...желать? Быть может, еще жениться на вас...


Конечно, ей послышалось. Ветер отнес, запутал, исказил слова. Как смешно.


-- Что вы говорите? Что?-- крикнула она опять сквозь сухой шум испуганных берез и переливчатое воркованье грома.


А вдруг он повторит? Как быть тогда? Ведь это или насмешка, или наглость, или сумасшествие. Они едва знакомы. Но такой странный человек...


Гром поднял голос, зарычал, раскатился и закатился, но не смолк. Ветра вдруг словно не бывало. Словно улетел весь -- ничего не осталось.


В синеватой тишине прозвучали спокойные слова:


-- Я сказал: "чего желать? О, так желаний много..." Вы не помните этого стихотворения?


Тишина была мгновенна. Опять налетел ветер, второй, опять покорно вытянули березы свои зеленые волосы, опять, опять... А над ними, по синей туче, словно кто-то пальцем прочертил огненные слова. Сквозь железный грохот освирепевшего грома не слышно было, как стукнула балконная дверь.


-- Лилька, безумная! Что ты здесь делаешь? Иди скорее домой. Такая гроза. Наверху уже, кажется, окно разбило.


Девушка, поправляя выбившиеся волосы, поднялась.


-- Иду, тетя Катя. А так хорошо!


-- Ничего нет хорошего. Подумаешь! -- кричала тетя Катя, молодая, пышная, красиво освещенная молниями: от них то розовел, то червонел ее белый капот.


-- Батюшки! Да и Роман Иванович тут с тобой. Роман Иванович! Идите! Убьет непременно.


Сменцев обернулся.


-- Нет, не убьет. Я люблю ветер. И он меня любит. Не бойтесь.


Зашагал прочь от балкона и сгинул за деревьями, за сизой мглой начинающегося, еще летучего дождя.


-- Экий сумасшедший. Ведь ливень будет. Ох, вот опять! Иди же, Лилюша, я дверь ставней прикрою.


Они вместе вошли в длинную, низкую комнату, где стояли сумерки,-- хоть огонь зажигай.


-- Пойдем наверх, к детям,-- сказала Катерина Павловна.-- Там и светлее, да и Витя меня беспокоит: позеленел весь, явно трусит грозы, а не признается. Такой нервный ребенок.


По угловатым, нелепым, темным коридорам они дошли до прихожей и стали подыматься по лестнице.


Лестница широкая, дубовая, винтом -- потому что в башне. В круглом окне трепыхались молнии.


-- И не знаешь, что делать нужно, что говорить, вот хотя бы в грозу,-- болтала Катя, путая по ступеням складки капота.-- Вот я была маленькая, в деревне у нас, в Шишкове, так когда гроза -- няня свечки под образами зажжет, удар -- она сейчас "Свят, свят..." и нам велит креститься, и рассказывает что-то такое интересное и утешительное... А с Витей сидит эта идиотская бонна ученая столбом, да равнодушно мямлит: "Это электричество. Займитесь книжкой".


Девушка улыбнулась. Очень похоже передразнила Катерина Павловна Витину деревянную бонну.


-- Вавочке -- той все равно, а Витя ужасно впечатлительный. Громоотводом его, что ли, утешить... Да громоотвод у нас испорчен, неудачный такой...


Пришли в детскую. Там было все словно по писаному, четырехлетняя Вавочка мирно занималась кубиками на ковре, бонна сидела равнодушным столбом, а Витя забился в дальний угол.


Вавочка -- общительная, ласковая, в меру шумная, толстая девочка. Коротенькая и черноглазая -- в мамашу. Витя неизвестно в кого. Он рыжеват, бледен и тонок. Брови у него тоже светлые, как будто и вовсе их нет. Но часто морщит брови, и тогда лоб краснеет.


-- Мама...-- приветливо пропела Вава, не оставляя кубиков.


Но Катерина Павловна позвала Витю.


-- Куда ты спрятался? Уже гроза проходит. Иди. Кто же боится грозы? И ведь уже тебе скоро восемь лет.


-- Я и не думаю бояться. С чего ты взяла? -- проговорил Витя быстро, дрожащим голосом.-- Просто неприятно. Стучит. И потом ветер.


-- И ветра нечего бояться. Лиля, ты слышала, как Роман Иванович крикнул, что ветер его любит, и отправился в парк? Экий чудачина. Пожалуй, и дождь его любит. Гляди, что делается.


Окна облились сплошными потоками воды. Точно ведро на них опрокинули. Но так же внезапно дождь прекратился, шумел только ветер. Молнии становились реже.


-- Ветер его любит...-- как-то задумчиво сказал Витя, выполз из угла и присел на ковер около дивана. Потихоньку.


Вавочка полезла на колени к матери. Занятая собственными однообразными мыслями, однообразно, нараспев повторяла: "ма-ма, ма-ма!" Потом потянулась к сидевшей рядом девушке: "У-ля, У-ля!"


Но та не обратила на нее никакого внимания.


-- Ты, Катя, давно знаешь Сменцева?-- спросила она.


-- Давным-давно. Ведь он Алексеев давнишний приятель. Знаю-то давно, да почти не видала. Мельком. Живет он с нами в первый раз. Говорят, интересный. Алексей в нем души не чает. И представь, Люлюша, ему лет под тридцать, а кажется юношей.


-- Нисколько не кажется,-- возразила девушка.


-- Ну да, это потому, что он такой широкий, крепкий, плечи точно четырехугольные. Но он высокий, это при высоком росте красиво. А лицо у него совсем юное.


Девушка ничего не ответила, хотя и тут, кажется, не согласилась. Смуглое лицо Романа Ивановича встало вдруг в ее памяти ярко. Беспокойное лицо. Красивое? Некрасивое? Не в том дело: беспокойное. Изогнутые, длинные, будто нарисованные брови; плотные усы, небольшие, похожие на кусочки черной ваты; притом и брови, и глаза, и все в этом лице -- чуть-чуть криво. Усмехался он тоже немного вбок. Вот эта кривизна, должно быть, и беспокоила.


-- Да, он красивый,-- протянула Катерина Павловна, играя с девочкой.-- Красивый... Ах, я вспомнила. Он уже как-то говорил, что любит ветер. Студентом, давно, в ссылке, бедствовал; нанялся в машинисты или в истопники, что ли, на железную дорогу. Рассказывал, хорошо на паровозе. Ветер, говорит, так и бьет в лицо...


-- Сам на паровозе? И не боялся? -- робко и жадно спросил вдруг Витя.


-- Он-то! -- засмеялась Катя.-- Не всем же быть такими трусишками, как ты. Я думаю, Роман Иванович в твои годы...


Остановилась, заметив, что Витя покраснел весь и нахмурился.


-- Я... не трусишка...-- проговорил он.-- Вот Уля пусть скажет. А про него я... знать ничего не хочу... Ничего, да.


Девушка нежно обняла Витю и прижала к себе.


-- Конечно, ну его! Почем мы знаем, где он там ездил, чего боится, чего нет. Страшных вещей нужно бояться, это не трусость, а чего не надо, того и ты, Витя, не боишься. Я же знаю.


-- А вот и солнце! -- сказала Катерина Павловна, вставая.-- Можно и окно отворить. Совсем прошла гроза.


Глава первая. В БУРЕ И ГРОЗЕ



Оглавление:Глава первая. В БУРЕ И ГРОЗЕГлава вторая. СТРОЙКАГлава третья. К ЖЕНИХУ-БОГОМОЛЬЦУГлава четвертая. ВРАГ ИЛИ ДРУГ?Глава пятая. МУДРЫЙ ОБМАНГлава шестая. МУЖИЧИЙ УНИВЕРСИТЕТГлава седьмая. МУЖИЧИЙ БАЛГлава восьмая. ОТЕЦ ВАРСИСГлава девятая. ДОБРЫЙ СТАРИЧОКГлава десятая. ЧИСТЫЙГлава одиннадцатая. ЛЮБОВЬ -- ЗЛАГлава двенадцатая. БРАТГлава тринадцатая. ПРЕДЛОЖЕНИЕГлава четырнадцатая. ХУТОР ПЧЕЛИНЫЙГлава пятнадцатая. ТАМ И ЗДЕСЬГлава шестнадцатая. РАЗНЫЕ БУМАЖКИГлава семнадцатая. СТАРИКИГлава восемнадцатая. ДАЧА С БАШНЕЙГлава девятнадцатая. CALVAIRE {Распятие (фр.).}Глава двадцатая. ВВЫСЬГлава двадцать первая. БЛАЖЕННЫЙ БАЛАГАНГлава двадцать вторая. СПЕШКАГлава двадцать третья. ДЕВСТВЕННИКИГлава двадцать четвертая. "OUI"Глава двадцать пятая. КРЕПКИЕ ЛЮДИГлава двадцать шестая. "ПОСТРАДАВШИЕ"Глава двадцать седьмая. СВИДАНИЕГлава двадцать восьмая. БАРОНГлава двадцать девятая. ДВА МОНАРХАГлава тридцатая. ПЕРЕД СВАДЬБОЙГлава тридцать первая. "ОТ КАМЕНИ ЧЕСТНА"Глава тридцать вторая. ДО ДНАГлава тридцать третья. ПРОГРЕСС И ЭКСЦЕССГлава тридцать четвертая. ЕДИНАЯ ВЛАСТЬГлава тридцать пятая. ПОТОМ СКАЖУГлава тридцать шестая. ВМЕСТЕГлава тридцать седьмая. ЧЕРТГлава тридцать восьмая. НАЧАЛО НОВОГОГлава тридцать девятая. ЗОЛОТЫЕ ЦВЕТЫПРИМЕЧАНИЯ


Не пропустите:
Зинаида Николаевна Гиппиус. Яблони цветут (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Мисс Май (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Зеркала (повесть)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Живые и мертвые (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Святая плоть (рассказ)


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru