«Вы меня спрашиваете, не хочу ли я выставляться вместе с другими на передвижной выставке? Нет, не хочу. Чудно мне. Каждая моя картина должна что-нибудь сказать. По крайней мере, только для этого я их и пишу. Вместе они, может быть, скажут еще яснее, потому что направление мысли многих сходно. К тому же я приучил общество к тому, что в картинах моих нет лжи и фальши. Смотреть меня всегда пойдут», - так писал художник Василий Верещагин, и его слова оказались в буквальном смысле пророческими. Залы музеев и галерей, где хранятся произведения великого живописца XIX века, никогда не бывают пустыми, а цены на его картины на всемирных аукционах нередко становятся рекордными.

«Что-то орлиное чувствуется в облике этого человека», - говорили Василии Васильевиче Верещагине его современники. «Эта осанка, вся эта крепкая, величественная фигура, со всегда гордо поднятой головой, выражали энергию, силу воли и решимость», - отзывались о художнике его друзья. Внешний облик мастера как нельзя более соответствовал его духовному складу и характеру. Кажется, Верещагин действительно был из породы диковинных богатырей. Весь его путь художника-новатора, смелого воина и неутомимого путешественника походил на непрерывную и мужественную борьбу за народные интересы, за прогрессивную художественную культуру, за реализм в искусстве.

Особенно большой вклад живописец внес в развитие батального жанра. Баталисты до Верещагина преимущественно восхваляли войну, прославляли ее инициаторов. Верещагин же противопоставил распространенному изображению войны как красивого и эффектного зрелища глубоко правдивую, полную драматического звучания картину военной жизни – с ее щемящими сценами гибели и страданий народа. В его картинах главным героем и действующим лицом выступает солдатская масса, а не блистательные военачальники-аристократы, как это было ранее.

Биографы нередко приводят в пример любопытный факт из жизни художника: однажды во время русско-турецкой войны он умолял генерала Скобелева повесить двух разбойников-албанцев, чтобы потом написать сцену казни. Скобелев категорически отказался. Этот факт говорит о непреодолимом стремлении художника показывать жизнь, как она есть, без лишних прикрас и во всех мельчайших деталях.

Верещагин родился в 1842 году в Череповце. Когда мальчику исполнилось восемь лет, родители определили его в Малолетний кадетский корпус. В 1853 году, по окончании этого учебного заведения, он был переведен в Петербургский морской кадетский корпус и должен был стать впоследствии морским офицером. Однако блестяще окончив Морской корпус, Верещагин решительно отказался от этой мысли. Еще будучи кадетом старших курсов, он стал посещать занятия Петербургской рисовальной школы. Родители возражали. Они считали офицерскую службу почетной, а искусство – занятием, недостойным их сословного положения. Однако ни их требования, ни возражения Морского министерства не помогли. В 1860 году по окончании корпуса Верещагин вышел в отставку и поступил в Петербургскую Академию художеств.

Академию он покинул, не доучившись, и в 1863 году уехал на Кавказ. Там молодой художник путешествовал и много рисовал, наблюдая окружающую жизнь. Именно там он пришел к выводу, что непосредственная работа с натуры и правдивое изображение явлений живой действительности будут способствовать получению знаний и навыков в рисовании значительно лучше, чем занятия в классе Академии.

На Кавказ он возвращался снова в 1865 году, после посещения курсов Парижской Академии художеств; увлеченно делал зарисовки народных костюмов, предметов обихода, бытовых сцен, пейзажей.

В 1867 году Верещагин отправился в Туркестан, где в то время шли военные действия. «В 1868 году я ездил по Туркестану – смотрел, рисовал, но открывшаяся кампания против бухарского эмира заставила изменить маршрут. Я присоединился к действовавшему отряду в надежде поближе посмотреть на войну. Самарканд был тут, у моих ног, потопленный в зелени. Ежедневно ездил я в город и за город, осматривал мечети, базар, училище. Особенно старые мечети, между которыми уцелело еще немало старых образцов. Материалов для изучения рисования было столько, что буквально трудно было решиться, за что ранее приняться. Природа, постройки, типы, костюмы, обычаи – все было ново, оригинально, интересно. Я много рисовал эту мусульманскую святыню. Трудно передать, как я пользовался всякой минутой для пополнения моих альбомов», - писал Верещагин в своих воспоминаниях. Картины из «Туркестанской серии», отражающие жизнь народов Средней Азии, сегодня известны во всем мире. Заключительная картина этой серии называется «Апофеоз войны». На ней изображена пирамида человеческих черепов, сложенная в среднеазиатской долине, на фоне разрушенного войной города и высохших садов. Художник резко осуждает захватнические войны, несущие смерть, уничтожение, разрушение. На раме картины Верещагин начертал знаменательные слова: «Посвящается всем великим завоевателям, прошедшим, настоящим и будущим».

Война не только заняла главное место в творчестве, но и сыграла роковую роль в жизни Верещагина. «Я совершенно приготовился к смерти еще в Париже, потому что решился, выезжая в армию, все прочувствовать, сам с пехотой пойти в штыки, с казаками – в атаку, с моряками – на взрыв монитора…», - писал он. Как только вспыхнула русско-японская война, Верещагин поехал на Дальний Восток. Он хотел еще раз посмотреть и изобразить баталию. Верещагин погиб в Порт-Артуре вместе с адмиралом Макаровым во время взрыва на броненосце «Петропавловск» 31 марта (13 апреля) 1904 года. Смерть художника была в полном смысле слова смертью на боевом посту.