Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Новости

Для детей от 10 до 90. Писательница Бруштейн


Русские писатели

"Художник смотрит на маму, потом на меня. Вероятно, ему передаётся моё волнение и моё восхищение перед ним, потому что глаза его теплеют, он говорит очень сердечно и просто:
— Пусть маленькая барышня возьмёт рисунок "Дорога уходит в даль…" Когда я ещё был художником — а я был настоящим художником, прошу мне поверить! — это была моя любимая тема: "Всё — вперёд, всё — в даль! Идёшь — не падай, упал — встань, расшибся — не хнычь. Всё — вперед! Всё — в даль!..."


А.Я. Бруштейн "Дорога уходит в даль"


Александра Яковлевна Бруштейн

Бывают такие люди, в судьбах которых, как в зеркале, отражается история всей страны. И при этом они сами творят эту историю, делая честно и вроде бы незаметно то, что могут, умеют и хотят. Именно таким человеком была Александра Яковлевна Бруштейн — писатель, драматург, прозаик, мастер на все руки и очень хороший человек.

Родилась Сашенька 12 (24) августа 1884 года в Вильно (ныне Вильнюсе). Отец её, Яков Выгодский (1857 г.р.), человек прогрессивных взглядов, был врачом, просветителем и общественным деятелем. Яков Ефимович был настоящим подвижником — он служил людям, невзирая ни на толщину их кошелька, ни на звания, ни на национальную либо религиозную принадлежность. Выгодский выполнял обязанности депутата польского сейма и был министром по еврейским делам Литовской республики, что, надо признать, лёгким занятием никак не назовёшь.

Его ценили и уважали. И ведь было за что! Мужеством и силой воли доктора Выгодского нельзя не восхищаться. В годы Первой мировой войны он призывал не подчиняться немцам, которые обкладывали население поборами, а также старался спасти невинных, попавших в лапы врага. За свои взгляды и непокорность оккупантам ему пришлось потомиться в заключении, но и там он продолжал оказывать медицинскую помощь нуждающимся. А в 1939 году Яков Ефимович смог остановить погром, когда поляки накинулись на евреев и их имущество.

Выгодский справедливо считал, что врач нужен при любом строе, и при этом не хотел потворствовать карающей и жестокой власти. Погиб старый доктор в 1941 году в тюрьме, куда его бросили фашисты, захватившие Вильнюс. Но до самых последних минут он не терял человеческого достоинства. Можно сказать, что вся жизнь Выгодского была примером несгибаемого мужества и героизма. И не случайно в Вильнюсском гетто о нём слагали легенды — они многим давали надежду…

Елена Семёновна, мать Александры, была дамой образованной, доброй и участливой, она вела дом и занималась благотворительностью. А дедушка тоже был врачом, бескорыстным бессребреником.

Так что вряд ли стоит удивляться, что именно в семье Сашенька получила главные жизненные уроки. А именно — не врать, не брать чужого, не хвастать, не возноситься над теми, кто зависит от тебя или живёт беднее, а также что надо быть честной, доброй, щедрой душой и сердцем, много работать и отдавать себя людям.

На основе фактов своей жизни Александра Яковлевна написала трилогию "Дорога уходит в даль" (в неё входят части "Дорога уходит в даль", "В рассветный час", "Весна") и посвятила книгу памяти своих родителей. Но судьба автора была гораздо сложнее и драматичнее, нежели жизнь её романной героини — Александры Яновской, которая на глазах у читателей растёт и взрослеет.

Реальная жизнь А.Я. Бруштейн во многом стала источником для её произведений, в которых перед читателями предстают картины эпохи, быта, нравов нашей страны в разные периоды её истории.

Из книг Бруштейн можно узнать о сложной и во многом несправедливой жизни в царской империи, о том, как и чем жила молодёжь того времени, а также о неких исторических фактах, свидетелем которых она стала (например, о деле Дрейфуса и борьбе писателя В.Г. Короленко за правду).

Сохранились воспоминания А.Я. Бруштейн об уникальном окулисте и хирурге В.П. Филатове, в клинике у которого она лечилась, о русском театре вообще и об актрисе Вере Комиссаржевской в частности, о профессоре П.Ф. Лесгафте, в честь которого назван Университет физической культуры в Санкт-Петербурге, и многих других людях и событиях (повести "И прочая, и прочая, и прочая...", "Цветы Шлиссельбурга", "Суд идёт!", "Свет моих очей...", сборник "Страницы прошлого"). Впечатления Бруштейн всегда свежи и непосредственны, а манера изложения неподражаема.

Авторству Бруштейн принадлежит более 60 театральных пьес ("Голубое и розовое", "Май", "День живых" и др.). Также она делала инсценировки классических литературных произведений, чтобы можно было не только прочесть, но и воочию увидеть, каковы были герои "Дон Кихота", "Хижины дяди Тома", "Тристана и Изольды" и т.д. Во времена, когда не было не только телевидения и интернета, но даже книги и радио были не всем доступны, такая форма подачи художественного материала была нужна и очень востребована.

Главным в жизни и творчестве Александры Яковлевны были дети. Поэтому и большинство её произведений — для подрастающего поколения. Хотя сама она не писала "специально", с прикидкой: "Когда я писала, я делала это прежде всего для самой себя — для детей моего возраста: от 10 до 90 лет. Смешное я писала только такое, какое мне самой казалось смешным, и печальное — только такое, от какого мне самой хотелось плакать. Когда я писала что-нибудь для взрослых зрителей и читателей, то всегда потом это смотрели в театре и читали также и дети. А то, что ставили детские театры и печатали детские издательства, смотрели и читали также и взрослые".

А главным посылом её творчества было научить думать самостоятельно и свободно.

Бруштейн любила детей — но ни сюсюканья, ни дешёвого панибратства, ни заигрывания не переносила. Она говорила и писала просто, честно, ярко, образно, с неповторимым юмором: "Когда-то очень давно к нам ходила настройщица роялей. Войдя в комнату вместе с тремя своими детьми, аккуратно одетыми в чистенькие "матроски", она прежде, чем сесть настраивать рояль, говорила детям:


— Дзеци! Дайце ручку цёце и дзядзе! Шаркнице ножкой! Сделайце книксик!


Она была русская и в остальном говорила на чистом русском языке, не запакощенном мещанской “изысканностью”. Но в разговоре с детьми почему-то шепелявила и пришепётывала! Такой тон в обращении с детьми я ненавижу! Так же отношусь я к таким выражениям, как “наша славная детвора” или “наши замечательные ребятишки” (так, увы, нередко пишут наши газеты). Даже обращение “дети!” я для выступлений в школах не люблю. Ведь когда мне приходится выступать перед студентами в вузе или перед рабочими на заводе, я не обращаюсь к ним со словами: “Здрасте, взрослые!” Зачем же говорить детям: “Здрасте, дети! Здрасте, биологические ничтожества, у которых ещё не прорезались зубы мудрости и ещё не наступило полное окостенение скелета!”"

Трудовую деятельность Александра начала рано. Кроме гимназии, она закончила Бестужевские высшие женские курсы в Санкт-Петербурге. С 1907 по 1917 год (то есть до самой Октябрьской революции) Александра была активным членом подпольной нелегальной организации "Политический красный крест" и бесстрашно помогала политзаключённым. А ведь тогда у неё уже было двое детей, и она рисковала не только своей жизнью, но и их благополучием.

В годы Гражданской войны Бруштейн была лектором фронтового театра, а затем участвовала в кампании по ликвидации безграмотности в молодой Советской стране и организовывала работу детских театров. А когда на нашу родину напали фашисты, А.Я. Бруштейн восприняла это как некий призыв к личности. "Во время войны было святое неписаное правило: всё могу, что нужно, всё знаю, всё умею, а если не знаю или не умею — научусь, обязана научиться! Должна догадаться, должна придумать, как это сделать!" Не зря в годы Великой отечественной войны про Александру Яковлевну было сказано: "Есть в Новосибирске такая старушка, — и академик, и герой, ассенизатор, швец и плотник, и журналист, и зверобой, и старый тюзовский работник…" А она сетовала на то, что находится в тылу, и просила дать ей как можно больше работы.

Александра Яковлевна была уверена, что "там, где вокруг есть люди, — там уже ничего не страшно", потому что окружающие искренне посочувствуют в беде и обязательно помогут.

Эта уверенность передаётся и читателям её произведений, формируя у них позитивную картину мира. Сама она с лихвой одаривала уважением, пониманием, помощью и добром всех, кто так или иначе попадался ей на пути. Её называли "гением человеческого общения". Бруштейн была страстная, увлекающаяся, активная, неожиданная, критичная в первую очередь по отношению к себе самой, а также умеющая дружить и ценить окружающих.

Ею был придуман "День благодарности хорошим людям": "Если бы мне дана была власть устанавливать “день мороженщика или маникюрши” или оригинальное празднование “Ночь ассенизатора”, я бы установила “День благодарности хорошим людям”. Это значит: один раз в году хорошие — настоящие хорошие люди — получают от всех, кто их уважает и любит, выражение этих добрых чувств. Хоть мне не дана такая власть, я всё-таки разрешаю (сама себе!) пожелать доброго Нового года всем тем, кого я горячо почитаю, хотя не все они меня, может быть, и знают".

И правилу, установленному для себя самой, она следовала, щедро раздавая похвалы и благодарности тем, кто, по её мнению, этого заслуживал. В их числе были лётчик и Герой Советского Союза Марк Галлай и писатель С.С. Смирнов (он первым рассказал правду о подвиге защитников Брестской крепости).

История знакомства Александры Яковлевны с будущим мужем весьма романтична. Образованный и подающий большие надежды молодой красавец-доктор Сергей Бруштейн считался завидным женихом. Немало девиц мечтало о роли его супруги, а мамаши считали, что в таком случае их дочери сделают хорошую партию. Но Бруштейн был требователен и разборчив. А про некоторых потенциальных невест с усмешкой говорил: "Что вы! Мне ехать в земство, сидеть в глуши, я же с нею, с этой, умру от скуки..." И нужная обоим, судьбоносная встреча произошла. Случайно. За городом, где семья юной Александры снимала дачу. Шёл дождь. Сергей Александрович зашёл на чью-то веранду, скрываясь от падающей с неба воды и желая уточнить дорогу. И барышня практически сразу пленила его сердце: "Встретил девочку — удивительную. С этой — не заскучаешь..."

А дальше, как и положено в сказках и любовных романах, сватовство, свадьба и изящные приглашения на двух языках — русском и французском, как было принято в ту пору: "…просят вас на бракосочетание Александры Яковлевны Выгодской..." С.А. Бруштейн с выбором не ошибся — ни скучно, ни тоскливо с Александрой быть не могло. Напротив, своей жизнерадостностью, жизнелюбием и активной деятельной позицией она заражала окружающих.

Сергей Александрович Бруштейн (1873 — 1947), выпускник медицинского факультета Казанского университета 1897 года, был он не просто врачом, но и учёным, доктором медицинских наук, профессором, основоположником отечественной физиотерапии, а также основателем и директором Государственного физиотерапевтического института в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Впрочем, все сферы его деятельности и области приложения сил перечислить сложно.

У пары родилось двое детей, которыми родители могли гордиться. Их сын Михаил Сергеевич был "сладких дел мастером" — главным инженером кондитерской фабрики "Красный октябрь". А дочь — Надежда Сергеевна Надеждина — танцовщица, балетмейстер и создательница легендарного хореографического ансамбля "Берёзка", который считается одним из самых известных российских брендов. В числе её наград — звания Народной артистки СССР и Героя социалистического труда.

Последние годы Александры Яковлевны были нелёгкими — она потеряла мужа, потом сына (его ранний уход она переживала особенно тяжело), а сама тяжело болела, плохо видела и слышала. Она чувствовала себя одинокой и "доживающей". Но эта удивительная женщина не стала сетовать, плакать, жаловаться и обременять собой окружающих. Напротив, волевым усилием она скрывала свои горести (уходила "в душевное подполье"), работала и старалась поддерживать других — помогала вдове сына и внуку, друзьям и всем тем, кто хоть в самой малой степени нуждался в её помощи.

Хорошо знавшая Александру Яковлевну и душевно привязанная к ней Любовь Кабо писала, что главное в Бруштейн — это её удивительное мужество и присущая ей высокая культура человеческих отношений (то есть предельное внимание окружающим и предельное пренебрежение собою). Не удивительно, что Александру Яковлевну не только уважали, но и любили. Вечер в Центральном доме литераторов, посвящённый её 80-летнему юбилею, собрал так много народу, что некоторые сидели по двое на одном стуле или вообще стояли — в зал, рассчитанный на 700 мест, набилось больше полутора тысяч человек. Приветствия поздравляющих были тёплыми, искренними и очень весёлыми, а зал не утихал от восторга, смеха и аплодисментов.

Не привыкшая к такому вниманию к собственной персоне и предпочитающая больше отдавать другим, нежели получать, растроганная Бруштейн благодарила всех со слезами на глазах и говорила, что, несмотря на все похвалы в её адрес, могла бы сделать много больше и работать бы могла лучше.

Ушла из жизни Александра Яковлевна 20 сентября 1968 года на 85-м году. Похоронили её на Новодевичьем кладбище Москвы.


Мария Морозова
Женский журнал Суперстиль • 22.08.2012


Добавить комментарий к статье




Русские писатели


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru