В прокат вышла героическая сага Александра Котта «Брестская крепость». Начальника легендарной 9-й погранзаставы Алексея Кижеватова в ней сыграл Андрей Мерзликин. Это не первая работа актера в фильмах о войне. Не так давно он появился в «Утомленных солнцем-2», а до этого были «Штрафбат» и «Курсанты».

– Андрей, приступая к съемкам в «Брестской крепости», вы наверняка прочли что-нибудь о ее защитниках?

– Читал раньше и вновь перечел много разного. О защитниках Брестской крепости сначала слагали легенды, потом развеивали «мифы», а мы теперь попытались поставить точки над «и». После всех лжеисториков, опровергающих сам факт существования героев Брестской крепости, мы сделали все возможное, чтобы рассказать о реальном подвиге наших дедов. Хотя, знаете, что самое сложное в военных темах? Чем большей информацией обладаешь, открывая архивы, тем меньше узнаешь эту войну. Это парадокс.

– Парадокс и в том, что молодежь не знает, когда началась Великая Отечественная война.

– Это правда, молодое поколение зачастую не знает о существовании Брестской крепости, не знает даже такой даты, как 22 июня. Поэтому снять картину о том, как началась Великая Отечественная война, кто первым встретился с ней, – тяжелая работа. Ведь для многих она забыта, неизвестна и непонятна. Я не осуждаю, а просто констатирую факт.

…Недавно я вернулся из Америки. Так вот американцы не подвергают осуждению свою историю, какой бы она ни была. Они любят, понимают и принимают даже самые спорные факты из истории своей страны. Будь у них такая же Брестская крепость, они бы давно сняли о ней кино. А мы только сейчас это сделали.

– В этом кино столько натурализма, что становится страшно.

– И это только малая толика реальности. Если бы мы снимали документально-художественное кино, оно должно было быть в сотни раз жестче. Хотя и в нашем фильме очень много стрельбы, бомбежки и крови. За всю историю Великой Отечественной войны самую страшную артподготовку немцы провели в Брестской крепости. Они говорили, что воссоздали ад на земле. А то, что они долго не могли взять крепость, вызывало в педантичных немцах ненависть к ее защитникам. Ведь у русских на третий день сражений не было даже воды. Стоял смрад от трупов. Людям того же воздуха не хватало, но они бились до последнего патрона, а потом и вовсе штыками… А в Москве нынешним летом случился всего лишь смог, и это было концом света для нас.

– Тогда беда у всех была одна.

– Весь ужас истории защитников Брестской крепости в том, что, когда в четыре утра немцы перешли границу, наши не знали, что началась война. Они не знали, что продлится она четыре года. Как настоящие советские пограничники, присягнувшие Отечеству, они выполняли профессиональный долг и встали грудью против врага. Силы были неравные. Защитники крепости знали, что все они умрут, но хотели сделать это достойно. Я счастлив, что в это кино я внес толику собственного понимания, что такое война.

– Вашей семьи эта война, конечно, тоже коснулась…

– Не люблю я про это говорить. Зачем, Господи? (Пауза.) Мой дедушка Паша прошел почти всю войну. Был ранен, но выжил. Стал инвалидом. Инвалидом войны, инвалидом всего. Я вообще не понимаю, как они раньше жили, как выживали. Комфорт, который есть у нас сейчас, непонятен старикам. Они жили много проще. И, кроме «золотого тельца», были у людей какие-то другие ценности. А сейчас практически все уперлось в деньги.

Мои покойные ныне дедушка и бабушка, глядя на своих детей, в частности на мою маму, говорили: «Вы очень грустно живете. Хотя во много раз лучше нас. Вы не умеете жить интересно». Я представляю, что бы они сказали, глядя на то, как живут их внуки.

– Сказали бы, что не тому радуемся.

– Да и веселье-то разное бывает. Вы знаете, можно смеяться, а можно ржать. Мне кажется, что сейчас мы все ржём.

– Может, у нашего поколения и с чувством юмора худо?

– Юмор – более тонкая материя. А чувство юмора и вовсе дар Божий.

– В фильме вы сыграли отца троих детей.

– Детей, которых фашисты расстреляли за то, что их отец офицер. И к слову, в жизни я тоже являюсь многодетным отцом. У меня трое детей. (Улыбается.)

– В киноэкспедиции с собой берете семью?

– Конечно, нет. Какие экспедиции, если они у меня еще маленькие?

– Но они знают, чем занимается их папа?

– Вот будут взрослые, начнут самоидентифицироваться, тогда, надеюсь, узнаю, что они думают по поводу моей работы. А пока ничего не думают и даже кино со мной не смотрят.

– Вы их оберегаете от телевизора?

– Да, и делаю это сознательно. Я не считаю телевизор необходимостью в жизни малыша. И это не то чтобы воспитательная мера. Просто по себе знаю: телевизор, как и компьютер, вещь вредная. Садишься перед ним – и теряешь контроль над временем. Я вот вспоминаю свое «телевизионное» детство, у меня тогда не хватало времени на игры с друзьями. Так пускай лучше моим детям хватит времени на игры, чем его будет занимать телевизор. Есть в жизни какие-то вещи, которые необходимо узнать в детстве. Это как «Пятнадцатилетнего капитана» надо прочесть в 15 лет.

– Но сейчас дети продвинутые, компьютер их привлекает больше, чем книги.

– Я не думаю, что компьютерные игры необходимы в таком раннем возрасте, в каком сейчас находятся мои дети. Я не против компьютера, но пусть он появится в их жизни в свое время. А пока мы им книжки читаем.

– С работой у вас все сложилось, семья – в порядке. А есть что-то такое, чего вам в жизни не хватает?

– Мне всего хватает. Всё слава Богу. Лишь бы не было войны.