Никто особо не замечает, что «правозащитник» и «защитник прав» – совсем разные вещи. Особенно в России и особенно сейчас. Правозащитники – это, как правило, политизированные люди, которые отстаивают свои идеалы с воистину большевистским усердием, и, по факту, современный российский правозащитник – это тающее отражение агрессивного коммунистического социализма.

Иное дело – защитник прав. То есть человек, который права знает и владеет «логистикой» их защиты. Именно к таким людям относится Анатолий Кучерена, пришедший в адвокатуру – как это ни странно – «с улицы». Зная, кто обычно выбивается в лидеры столь престижной профессии, как адвокат, трудно себе представить, что жизненный сюжет лидера адвокатуры начался в поселке Мындра, где в санатории «Советская Молдавия» Анатолий появился на свет.

Родители Анатолия были очень бедными людьми, поэтому с двенадцати лет мальчик уже вовсю подрабатывал – он был старшим из детей, а денег катастрофически не хватало. Главной же в доме была мать, которая не умела ни читать, ни писать. Отца тоже грамотным назвать трудно: он был детдомовцем с образованием четыре класса румынской школы (других на родине адвоката №1 не было). Жизнь матери получилась замкнутой на войну: детство пришлось на Вторую мировую, а умерла она в разгар военного конфликта в Приднестровье – сердце не выдержало тех печальных событий. «Прошла войну, потеряла трех братьев, а добило ее именно это», – рассказывает Анатолий.

Несмотря на все трудности жизни в глуши, Анатолий много и охотно учился, объясняя это тем, что учителя были хорошие. И действительно, практика показала, что образовательный уровень был в те годы высоким даже в «непрестижных» районах… После окончания школы Анатолия должны были забрать в погранвойска: пришла повестка, парня шумно проводили, как было принято в те годы, но со сборного пункта отправили домой – выяснилось, что случился перебор (бывало и такое!). И он полгода ждал следующего призыва, после чего отправился служить в ракетные войска.

В армии Анатолий быстро проявил себя как человек взвешенный, разумный, неконфликтный, а главное – умеющий конфликты, как ныне принято говорить, «разруливать». Руководство по достоинству оценило эти таланты, и будущий адвокат стал сначала командиром отделения, а затем старшиной, у которого в подчинении оказалось 60 человек, благодаря чему был отшлифован «фирменный» стиль руководства коллективом: «Когда я уходил на дембель, солдаты писали мне пожелания в альбом и называли меня уже тогда Анатолием Григорьевичем, хотя я до сих пор представляюсь как Анатолий Кучерена, без отчества». Подчиненные его всегда не только уважали, но и любили.

Отслужив, Анатолий «двинул на Москву», намереваясь продолжить обучение: «За годы службы я стал всерьез интересоваться юриспруденцией. На тот момент я плохо представлял себе, насколько это сложная профессия. Зато был уверен, что быть юристом – означает бороться за справедливость». Учиться было нелегко. Первые два курса будущий адвокат провел в библиотеке, работая при этом юристом на плодоовощной базе и разгружая ночами вагоны: «Зарплата была 130 рублей, у меня была семья, ребенок маленький. Денег, естественно, не хватало».

Несмотря на трудности, карьера развивалась стремительно, и уже в 1994-м у Анатолия была своя юридическая фирма. Сформировались на тот момент профессиональные & жизненные установки: худой мир лучше доброй ссоры; компромисс лучше военных действий; при всех обстоятельствах следует сохранять хладнокровие и позитивный настрой. А главное – надо всеми силами и средствами снижать уровень агрессии в обществе.

На сегодняшний день среди доверителей Кучерены много социально значимых персонажей: режиссер и актер Никита Михалков, певец и общественный деятель Иосиф Кобзон, руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов, актер Юрий Яковлев, бывший министр юстиции Валентин Ковалев, вдова убитого генерала Тамара Рохлина, российские лыжницы Лариса Лазутина и Ольга Данилова.

Наличие эксклюзивной клиентуры, и, соответственно, нормальных заработков, дает Анатолию возможность многие публичные дела вести бесплатно.

Кучерена является также заведующим кафедрой адвокатуры и нотариата Московской государственной юридической академии, председателем Центрального Совета Общероссийского общественного движения «Гражданское общество», примерным мужем и любящим отцом. Что по нынешним временам – тоже несомненное достижение… На вопрос, как же ему удалось всего этого достичь, Анатолий Кучерена отвечает: «Карьеру мне помогла сделать самодисциплина. Я всегда ограждал себя от соблазнов, никогда не прожигал жизнь и не убивал впустую время. Мама вложила в меня эту программу, общаясь со мной и демонстрируя мне свое трудолюбие. Именно она научила меня смотреть на жизнь сквозь призму справедливости». Ну что тут можно добавить? Разве что его собственную прямую речь.

МАМА

Помню, в первом классе, когда мы изучали букварь, учителю что-то в моем ответе не понравилось. И он ударил меня букварем по голове. Да с такой силой, что книга сложилась пополам. Я страшно обиделся и перестал ходить в школу. Маме я, разумеется, ничего не сказал, потому что она у нас была строгая и требовала, чтобы мы хорошо учились. Но поскольку в деревне все друг друга знали, кто-то из соседей в конце концов заметил, что я с ранцем за плечами иду в другую сторону, о чем и сообщил моим родителям. Так мама поняла, что я вместо школы хожу в кукурузное поле. Там она долго меня ловила, а я от нее убегал. В итоге, конечно, поймала и отшлепала. Почему я не стал ей жаловаться? Ну подумаешь, ударил учитель по голове… У меня, кстати, была самая большая голова в классе. В итоге я, конечно, все рассказал, и она поговорила с этим учителем. А впоследствии жестко все контролировала. Впрочем, у нее была такая интуиция, что обманывать ее было бесполезно.

ПРОФЕССИЯ

Мне очень нравилась физика. Однажды я даже принял участие в районной олимпиаде и занял второе место. Любил и химию, но в меньшей степени. Особых пристрастий, однако, не было: отчетливо хотелось быть разве что «защитником». Про юриспруденцию я знал тогда мало, но уже в школе, когда происходили конфликты между учениками, я всегда выполнял роль миротворца. Что в результате и сказалось на выборе профессии. Я никогда не был человеком конфликта – напротив, всегда пытался найти компромиссное решение. Сегодня я абсолютно убежден, что только путем созидания можно чего-то добиться. Примирительный путь сложен, но именно ему я отдаю безусловное предпочтение. Поэтому всегда сажаю конфликтующие стороны за стол переговоров и стараюсь, чтобы был найден общий знаменатель. Еще будучи ребенком, я хотел, чтобы все вокруг меня дружили и нормально общались.

ЧТЕНИЕ

Когда был маленьким, не понимал, как это моя мама не может ни читать, ни писать, ведь она так много теряет в жизни! Сам же я очень любил читать. Сначала зачитывался Маршаком, Чуковским, потом увлекся романами Дюма. Став взрослым, читал роман-газету. В те времена книги передавали из рук в руки. Помню, мы все искали Аксенова, Булгакова… Из тех авторов, которых мы проходили в школе, мне очень нравились Некрасов и Маяковский. Я даже выбрал «Стихи о советском паспорте» темой сочинения, когда поступал в институт. А еще – Чернышевского любил.

АРМИЯ

Когда я служил, дедовщина, конечно же, была. Хорошо помню начало своей службы. Нас привезли ночью, а утром просыпаюсь на втором ярусе и вижу в окно пустыню, спортивные снаряды и Аральское море, которое в темноте не разглядел. Это было сильным впечатлением. Так вот, когда нас подняли, то сразу объяснили, что всем заправляют деды. Потом показали человека невысокого роста, налысо выбритого. Он и был главным, но вел себя с нами достаточно корректно. Я призывался как раз в тот период, когда были серьезные проблемы с неуставными отношениями. Нас даже возили в суд, где тогда судили четырех военнослужащих. Все четверо получили по восемь лет. И этот процесс сильно повлиял на старослужащих. Поэтому они не позволяли себе особенно распускаться. В любом случае по сравнению с днем сегодняшним разница в степени жестокости очень существенная. Люди, мягко говоря, озверели, и об этом свидетельствует большое количество обращений – как в мой адрес, так и в адрес Общественной палаты РФ. Старослужащие вообще неспособны себя контролировать, и речь идет не о банальном мордобитии, а о применении современных технологий пыток: насколько я знаю, рядового Сычева заставляли сидеть на корточках с тяжелой табуреткой в руках. Теперь он инвалид. Сейчас плюс к дракам и хулиганству, которые были всегда, добавились упражнения в профессиональном садизме. Все это вопрос морали. И армия лишь отражает положение дел в обществе. Беда в том, что это военное подразделение, где отношения строятся на вертикали власти. Я убежден в том, что офицеры и воспитатели недорабатывают. А некоторые даже потакают дурным наклонностям. Начальникам выгодно держать подчиненных в страхе, ибо страх, по их мнению, укрепляет дисциплину.

МОРАЛЬ

Разделяю тезис о том, что возможности рождают намерения. Но поведение человека в первую очередь зависит не от обстоятельств, а от его морали, от того, насколько он крепок внутренне. Сильный в моральном отношении человек никогда не преступит грани, как бы жизнь на него ни давила. Каждый может оказаться в психотравмирующей ситуации, и не каждый способен с ней справиться. Взять, например, мое поколение. Не все мои школьные и институтские друзья прошли испытание жизнью. Кто спился, кто из-за банальных неурядиц в личной или профессиональной сфере утратил моральные ценности.

Можно по-разному относиться к идеологии Советского Союза или Коммунистической партии, которая брала на себя решение всех проблем, включая защиту прав человека. Но сегодня мы живем в принципиально иной формации. Нам на голову обрушились новые технологии, которые стремительно размывают почву под ногами, а ценности могут сформироваться лишь на жестком фундаменте. Сейчас царствуют релятивизм, массовая культура, и СМИ предлагают самые разные системы координат. Поэтому современный человек очень легко может найти оправдание любому своему неблаговидному поступку. Выбор практически не ограничен: можно податься в ботаники, а можно в панки, а можно в скинхеды. Увы, человеку свойственно идти по пути наименьшего сопротивления и добиваться желаемого путем применения минимума усилий.

Раньше мораль охраняла и устои семьи. Жена всегда могла пожаловаться в партком, и это, безусловно, было ограничивающим фактором. Не возвожу в идеал те времена, но очевидно, что сегодня люди предоставлены сами себе. И даже если семья нормальная, ребенок на улице сталкивается с несправедливостью и материальным неравенством, которое всегда было, но не всегда так выпячивалось. А меркантильный момент крайне негативно влияет на развитие психики. Разумеется, советский вариант не лишен недостатков, ибо человек должен быть свободен от ограничений, но избыток свободы – это то же самое рабство.

СУДЬЯ

Посыл «закон один для всех», конечно, правилен, но вот правоприменительная практика оставляет желать лучшего. Ведь главное – не засудить, а рассудить. Не бывает одинаковых дел. А закон един. И решения, которые принимают судьи, зависят и от мельчайших деталей, и от базовых обстоятельств, которые имеют существенное значение для правильного рассмотрения дел. Но как себя поведут свидетели на процессе – никто не знает. Правду ли они говорят, судья проверить не может. И если свидетель обманывает, судья не может, как Станиславский, просто сказать «Не верю!». Но если он умен, то разобьет карточный домик. Хотя это не дело судьи, а дело прокуроров и адвокатов. По уму, судья должен именно рассудить. То есть стоять «над схваткой», а у нас, увы, судьи зачастую пока что занимают обвинительную позицию.

СИСТЕМА

В любом государстве и любой культуре люди пытаются тянуть за собой близких, друзей, однокашников. Что до меня, то я стараюсь привлекать именно профессионалов. И всегда слежу за соответствием уровня компетенции человека поставленным задачам. Будучи членом Общественной палаты, я пока не встречаю препятствий, которые бы помешали мне говорить правду о том, что я думаю по поводу состояния уровня защиты прав человека в нашей стране. Даже когда я занимаюсь вопросами злоупотреблений в системе правоохранительных органов. Хотя проблем много. И сегодня нужно всем обществом говорить о том, что пора изменить критерий оценки деятельности правоохранительных органов. Главное – поднять уровень подготовки и профессиональной культуры кадров судебной системы, правоохранительных органов, прокуратуры. Чего мы хотим? Чтобы механизм работал сбалансированно или чтобы ведомства все время выясняли друг с другом отношения? Главная беда в том, что, как только человек попадает в систему, вырваться оттуда невозможно, ибо превалирует принцип защиты чести мундира.

КРИМИНАЛ

Я противник тиражирования агрессии и зла. Но в то же время общество должно знать правду. Телевизионные программы про криминал – это, с одной стороны, вселение в людей страха, с другой – реклама деятельности правоохранительных органов. Увы, рейтинги строятся на низменных струнках человеческой души. Люди, рассуждающие о высоких материях, безусловно, вызывают интерес определенных слоев населения, но не сделают программу популярной, а вот от преступления не застрахован никто. Поэтому все, что касается преступления и наказания, так интересно зрителю.