Небольшая книжечка в чёрной обложке – сборник рассказов Людмилы Петрушевской "Реквиемы" – одна из немногих книг, произведших на меня серьёзное впечатление. Голоса – женские голоса, настойчиво, навязчиво, перебивая друг друга, рассказывающие каждый свою историю.

Такие истории рассказывают в порыве откровенности, уже изрядно выпив, обычные женщины на обычных кухнях, рассказывают, давясь смехом, слезами, сигаретным дымом, рассказывают только с одной целью – чтобы отпустило что-то внутри хоть на мгновение, чтобы хоть раз вдохнуть полной грудью… но сколько нужно рассказать – этого больного и страшного – чтобы освободится от него?

"Талантливо, да уж больно мрачно", – говорят, так отозвался А. Твардовский о рассказе, присланном начинающей писательницей в редакцию "Нового мира". Одна из критических статей о Петрушевской называлась "Тёмное царство без луча света". Подобные отзывы о творчестве писательницы приходится слышать и от обычных читателей: мрачно, безысходно, тоскливо...

Некоторые критики дают объяснение тяжёлым краскам произведений Петрушевской, исходя из биографии автора: у Людмилы Стефановны, дескать, было тяжёлое детство – детдом, война, голод. А потом – гнетущая советская действительность. Вот и мрачность. Но, конечно же, всё намного сложнее. Видение мира зависит, в первую очередь, от устройства глаза.

Быт – вот о чём подробно, просто мучительно подробно – повествует Петрушевская. Жизнь её персонажей подчёркнуто приземлёна. Они не ведут дискуссий на мировоззренческие темы – они вечно обеспокоены вопросом, кто ворует продукты из холодильника на кухне в их коммунальной квартире.

Эти люди захлебываются в грязи, и многие читатели побоятся испачкать свои белые одежды, этой грязи коснувшись. Но – кто боится входить во тьму, тот не узнает тайны. В какой-то момент – когда бездушие тьмы, кажется, достигает максимальной плотности – она вдруг пронзается острой болью, отчаянной, мучительной – воплем души.

Прочтите повесть "Время ночь" (удостоенную, кстати, в 1992 году премии Букера), прочувствуйте её финал – и вы поймёте, о чём я говорю: самые тёмные часы перед рассветом. Но рассвет наступает уже не в книге – он наступает в душе читателя, конечно, при условии, если последнему удалось перейти ночь.

Говоря о творчестве Петрушевской, С.Г. Бочаров, очень глубоко, с моей точки зрения, понимающий творчество писательницы, цитирует "Дневник писателя" Ф.М. Достоевского: "Проследите иной обыденный факт… и если вы только в силах и имеете глаз, то найдёте в нём глубину, какой нет у Шекспира. Но ведь в том-то и весь вопрос: на чей глаз и кто в силах?". Безусловно, у Петрушевской именно такой глаз – проницающий до дна.

Несомненно, Петрушевская – выдающийся драматург. Её пьеса "Три девушки в голубом" (1980), которую можно назвать современным парафразом чеховских "Трёх сестёр", содержит постмодернистские черты. Это игра – игра с классикой и жизненным материалом, игра, заостряющая до предела извечный конфликт прекрасных идеалов и грубой действительности. Широко известна пьеса "Уроки музыки", экранизированная под названием "Дорогая Елена Сергеевна" (1988).

Спектакли по пьесам Петрушевской ставили Роман Виктюк, Марк Захаров, Олег Ефремов, Юрий Любимов, Сергей Арцибашев и другие режиссёры.

У рождённого под знаком Близнеца – два лица, два образа. У Петрушевской такую раздвоенность можно обнаружить, сопоставив её, условно говоря, реалистическую прозу со сказками. Сказки Петрушевской – это её рассказы "наоборот". В них – невероятно много доброты, и что важно – не фальшивой, не тонущей в шаблонных сантиментах, а по-настоящему трогательной и светлой.

Порой писательница играет в абсурд – и эта игра удаётся ей блистательно. Вспомним хотя бы знаменитую "бутявку", которая, к сожалению "некузявая"!

А ещё у Петрушевской удивительные стихи, потрясающие по эмоциональному накалу и философской глубине верлибры. Какой-то, как мне думается, недалёкий критик заметил, что подобные стихи можно писать километрами. Ну-ну, пусть попробует написать так, чтоб в каждой строчке жизнь обжигала, тогда мы его и почитаем. А пока – Петрушевская здесь уникальна и непревзойдённа.

В 2008 году мне посчастливилось побывать на творческом вечере Петрушевской. "Кабаре Людмилы Петрушевской" – это что-то удивительное! Она показывала забавные мультфильмы, созданные ею самой, читала стихи и прозу, исполняла песни – популярные песни из французских кабаре, переведённые ею на русский язык.

И во всех этих, таких разнонаправленных, занятиях была разлита удивительная сила таланта, который объединял всё в целостный художественный мир. Кому-то в нём было неуютно: женщина средних лет, сидевшая рядом со мной, слушала-слушала, и наконец, скептически скривившись, пробормотала:

- Кривлянье какое-то! Глупый, несмешной цирк!

- Да, она такая. Жизнь. И всё равно я люблю её, – ответила я.

Женщина взглянула на меня, как на чокнутую, и стала пробираться к выходу.