Существует мнение, что хороший артист — тот, который умеет быть разным. На самом же деле, признаться, мы любим своих кумиров, если безошибочно узнаем их в любой, даже самой причудливой роли. Так и с Михаилом Кононовым, например. В любой роли он для нас — начальник Чукотки. Или Нестор Петрович из «Большой перемены».

Если бы он был жив, казалось бы, что его 70 — нонсенс. Кажется, он вечный ребенок нашего кинематографа, вечный школьник. Мы и полюбили его за какой-то изначальный наив, обезоруживающую улыбку, правда, с заметной лукавинкой.

Он мог стать артистом знаменитого Малого театра, но кто же знал, что кинематограф ни за что не захочет его отпустить. Он приглянулся многим маститым режиссерам, снимался у Глеба Панфилова («В огне брода нет», «Начало»), Андрея Тарковского («Андрей Рублев»). Наконец, стал неповторимым «начальником Чукотки», где выдержал актерское соперничество не только с великим мхатовцем Алексеем Грибовым, но и с потрясающе органичными чукчами, естественнее которых перед камерой могли держаться, пожалуй, только собаки, на которых эти чукчи ездили. Само понятие «начальник Чукотки» благодаря Кононову стало нарицательным, много лет спустя его удостоился небезызвестный Роман Абрамович.

В «Начальнике Чукотки» Кононову на удивление к лицу оказались и краснозвездная буденовка, и капиталистический цилиндр. Поэтому было интересно, подойдет ли актеру, например, строгий костюм школьного учителя. Подошел, да еще как!

Избалованный вниманием лучших режиссеров страны, Кононов не горел желанием сниматься в сериале не очень известного постановщика Алексея Коренева «Большая перемена». Вместе с Михаилом на роль Нестора Петровича Северова пробовался Андрей Мягков. Оба претендента нервировали режиссера — Кононов работал спустя рукава, а Мягков требовал, чтобы вместе с ним снималась его жена, Анастасия Вознесенская. В результате Коренев отказал и Мягкову, и его супруге, но Кононов все еще тянул с окончательным ответом. Стали пробовать Константина Райкина, Евгения Карельских. Но закончилось все благополучно для Кононова — актер не упустил-таки роль, которая принесла ему всесоюзную славу.

К слову, и во время съемок Михаил продолжал конфликтовать с режиссером Кореневым. Однажды даже объявил забастовку и закрылся в своем гостиничном номере, пришлось посылать к нему парламентариев и грозить снятием премиальных. Кононов «исправился», но ненадолго — конфликты с Кореневым возникали постоянно, вплоть до завершения съемок.

Много было всякого, но Кононов все-таки сыграл роль просветителя его величества великовозрастного рабочего класса, вошел в этот кинокласс с гордо поднятой головой, в очередной раз не потерявшись рядом с целой когортой известных актеров — от Михаила Яншина и Евгения Леонова до Ролана Быкова и Александра Збруева. Вошел артист в этот кинокласс Кононовым, а вышел Нестором Петровичем — после премьеры «Большой перемены» зрители называли его только так. В общем, или слава настигла его, или он наконец догнал свою славу.

Положительный советский учитель с махновским именем Нестор оказался именно тем педагогом, которого ждали. Ненавязчивый, не очень нудный, сам как ребенок, трогательный, хочется его пожалеть, взять за руку, по головке погладить. Не потревожить, не разбудить. Он ведь хороший: если надо — с учениками в футбол сыграет, если надо — пивка с ними попьет в воспитательных целях. Хотелось сделать все, чтобы этот ребенок-учитель, вошедший в класс, как в клетку к хищникам, вышел в результате сухим из воды.

Кстати, на съемках одного из эпизодов «Большой перемены» Кононов начал тонуть по-настоящему. Спасибо Быкову — по-настоящему спас. Хотя речной воды утопающий наглотался изрядно. Напасти вообще преследовали тогда Кононова — во время съемок «Большой перемены» у него умер отец.

У Кононова были и другие работы после «Большой перемены», но не такие яркие. Только в 49 лет он получил первое в своей жизни почетное звание. Тут бы, как говорится, радоваться, тем более лицо его все еще мелькало на экранах, популярное и узнаваемое. Но постепенно что-то безвозвратно уходило, приходило новое время, новая жизнь, новые деньги правили бал (миллионы из старой картины о Чукотке казались сущей ерундой). Приходило новое кино, в котором Михаилу Кононову далеко не всегда находилось место.

Вот и становился он то журналистом, то политиком рядом с Лебедем, то фермером-деревенщиком рядом с петухом и прочим беспокойным хозяйством. Искал себя — а мы искали на экранах его, особенного, ни на кого не похожего артиста, и узнавали под любой причудливой маской, скрывающей… Кто знает, что она скрывала.

Михаил Кононов рассказывал, что на одной из съемок он неожиданно разрыдался. Все решили, что он в образ входит, а артист просто рыдал от ужаса перед сегодняшним кино и телевидением, от ужаса, который оказался сильнее денег, предложенных за роль, от которой он в результате отказался.

Он ушел от нас почти в полной нищете и забвении. Кого обвинить в этом — жизнь, судьбу? Вот такая история. История, которую преподавал его Нестор Петрович Северов.