Михаил Козаков, отмечающий в октябре 75-летие, прославился и как актер, и как телевизионная личность. В молодости он был обжигающе красив, умно циничен и чрезвычайно популярен, как многие артисты «Современника». У него были бесспорные удачи в театре — в «Обыкновенной истории», «Двое на качелях», «Всегда в продаже» и других спектаклях.

Еще до «Современника», юный и начинающий, он сыграл Гамлета в знаменитом спектакле Н. Охлопкова. В кино успех ему принесла первая же роль — в картине М. Ромма «Убийство на улице Данте», а уж роковой Педро Зурита из «Человека-амфибии» и вовсе разбил сердца многочисленных поклонниц, несмотря на то, что рядом плавал положительный и по-своему очень красивый Ихтиандр в исполнении В. Коренева. Очень выразительным был и Джек Берден — журналист из популярного некогда сериала «Вся королевская рать».

В дальнейшем, когда тот, первый «Современник» прекратил свое существование, Козаков побывал во МХАТе вместе с О. Ефремовым, на Малой Бронной у А. Эфроса, заглядывал даже в Ленком к М. Захарову. Но прижился почему-то именно на телевидении, где имел всенародный успех в ролях не красавцев, а законченных придурков. «Лев Гурыч Синичкин» — невменяемый, пускающий слюнки при виде молоденьких актрис меценат граф Зефиров. «Соломенная шляпка» — голубоватый виконт де Розальба с издевательским именем Ахилл и чудесным романсом о вечернем ветерке и пастушке — молоденьком-молоденьком. Наконец, контуженный на всю жизнь полковник Чесней в «Здравствуйте, я ваша тетя!». «Я старый солдат и не знаю слов любви», — все это звучало весьма пафосно и смешно, в унисон со скрипом сильно травмированной ноги.

Телевидение должно быть благодарно Михаилу Козакову и за прекрасные телевизионные фильмы, которые он создал в качестве режиссера. Все мы были влюблены в «Безымянную звезду», в чудесную жизненную сказку с великолепным актерским треугольником — И. Костолевский — А. Вертинская — М. Козаков. Михаил Михайлович поставил пьесу М. Себастиану без особых изысков, но очень добротно и качественно. Сегодня эта «Звезда» ничуть не устарела, хотя время нынче совсем не романтичное.

А еще один телевизионный фильм М. Козакова — «Покровские ворота» — и вовсе стал культовым. Поставив до этого пьесу Л. Зорина в театре, Козаков вряд ли мог предполагать, что телеверсия окажется сверхуспешной. Козакову не разрешали снимать «Ворота», требовали, чтобы он прежде сыграл Феликса Дзержинского в телефильме «Двадцатое декабря». Он сыграл, и «Ворота» распахнулись.

Аромат чудесного ушедшего времени, яркий, шумный дебют Олега Меньшикова, прекрасные работы Леонида Броневого, Анатолия Равиковича, Инны Ульяновой, хлесткие репризные фразы, ностальгические песни Булата Окуджавы и, главное, огромная доброта — все это обеспечило картине огромный успех. Успех на десятилетия.

Многочисленные браки Михаила Козакова, его легендарная любовь к алкоголю (выпить и подраться в ресторане ЦДЛ или Дома актера — это за ним водилось), умение читать стихи, читать выразительно, долго и вдохновенно, — все это сделало Козакова близким и понятным актером при всей его рафинированной интеллигентности мальчика из писательской семьи. Даже отъезд в Израиль не сделал его для нас чужим. Он вернулся — и мы знали, что он вернется.

Сегодня молодые зрители приветствуют Козакова в первую очередь как исполнителя роли странного доктора Когана в картинах «Любовь-морковь» и «Любовь-морковь-2». Это, конечно, не тот блестящий красавец, как когда-то, а лысый дядечка, очень похожий на папу Гоши Куценко (он, кстати, и сыграл этого папу в одном из сериалов).

Но ТВ часто показывает молодого Козакова, и, хотя многим кажется, что это другой человек, смею вас уверить — этот тот самый, не боящийся начинать жизнь с чистого листа, проделывающий это много раз, тот самый легендарный и своеобразный Михаил Михайлович Козаков.