Летом 1761 года, возвращаясь в Петербург из Петергофа от двора императрицы Елизаветы Петровны, Ломоносов остановил коляску, вышел на опушку леса и задумался. Не впервые ездил он просить о назначении ректором университета в Санкт-Петербурге и всякий раз уезжал ни с чем. Щебетали птицы, веселый кузнечик стрекотал в траве... Сами собой сложились стихи:

 Кузнечик дорогой, коль много ты блажен, 
 Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!.. 
 Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен; 
 Что видишь, все твое; везде в своем дому; 
 Не просишь ни о чем, не должен никому. 

Горькие строки. Всеми признанному таланту, гордому и самолюбивому Ломоносову нередко приходилось унижаться, кланяться, просить.

Природа гения

Всякое унижение, привычное в России простолюдинам и господам, было вдвойне неприятно Михаилу Васильевичу Ломоносову - и по его амбициозному характеру, и в силу происхождения.

Он родился в 1711 году под Холмогорами в деревне Денисовке и был потомственным помором. Это особая порода русских людей: на Севере не было рабства, здесь ценились свобода, самостоятельность, предприимчивость и удачливость. Характеры закалялись в вечной борьбе с морем. И ломоносовская "упрямка" - воля, настойчивость великого ученого и его необузданность - от поморской крови.

Но поморов немало, а Ломоносов один. Что же сделало его великим? Что дало его жизни столь необыкновенное направление? Это загадка. Может быть, гений Ломоносова пробудила величавая природа Севера? Природа всегда влекла ученого, он чувствовал ее красоту и захватывающие тайны, стремился их постичь.

Духовный сын Петра

Можно точно сказать, что без петровских реформ не было бы Ломоносова. Легенда гласит, что Ломоносов - внебрачный сын Петра Великого. Да, у них много общего - черты поведения, склад ума, размах, чувство нового, особая энергия. И Ломоносов, конечно, был сыном Петра - духовным сыном.

Как и Петр, Ломоносов был мятежником, нонконформистом. Недаром в юности он пытался сойтись со старообрядцами - противниками официальной церкви. А в декабре 1730 года, вопреки всему, ушел в Москву учиться - как Петр, пустившийся в авантюрную поездку с Великим посольством, чтобы учиться в Голландии.

Мы знаем, что Петр начал свои реформы, дожив почти до 30 лет. Ломоносов пошел учиться в 19 лет - тоже засиделся на печи, как Илья Муромец. Гений его, как и гений Петра, зрел медленно. Но кто долго запрягает, тот быстро едет, и Ломоносов стремительно ворвался в науку. Его душу палила неутолимая жажда знаний, она и гнала его вперед.

Уже в 1736 году он оказался в Марбурге учеником знаменитого философа Христиана Вольфа. Позже Вольф писал о Ломоносове: "Молодой человек преимущественного остроумия с того времени, как для учения в Марбург приехал, часто мои лекции слушал и безмерно любил основательное учение. <...> не сомневаюсь чтобы возвратяся в отечество, не принес пользы, чего от сердца желаю". Затем учение продолжилось в другом университете, а в Марбурге осталась любовь Ломоносова, мещанка Елизавета. Позже он женился на ней и привез в Россию. Сам он уже не был крестьянином, но не стал и дворянином, так что ни русская крестьянка, ни дворянка ему не подходили, а вот немка - дело другое.

Универсальный гений

Ломоносов был универсальным гением, подобно титанам Возрождения. С легкостью он переходил от проблем химии к загадкам астрономии. Математика, физика, минералогия были ему столь же доступны, как филология или история. Конечно, такова была наука того времени, еще не знавшая современной специализации, но универсализм был заложен и в незаурядной природе Ломоносова, которому многое давалось с необыкновенной легкостью. А то, что он был великим поэтом, стало ясно уже с его ранних стихов. Первая ода 1740 г. "На взятие Хотина" вызвала всеобщий восторг - никто еще так просто и сильно не писал на русском языке.

Но не поэзия, а наука была истинным смыслом его жизни. Как и Петру, Ломоносову было важно только то, что добыто экспериментом, что приносит практическую пользу людям, Отечеству. Им владел необыкновенный оптимизм ученых XVIII века: надобно открыть еще неизвестные законы природы, умело, с помощью механизмов, применить их на практике, заставив природу служить человеку, - и вот он, Золотой век.

Для многих русских людей Ломоносов уже при жизни был истинным воплощением победы разума, учения над невежеством и темнотой. Он первый собственным примером показал России, что можно "чести достичь не слепым счастием, но данным... от Бога талантом, трудолюбием и терпением крайней бедности добровольно, для учения". Ломоносов осознавал свое место в истории и не скромничал: "Я через шестнадцать лет одами, речьми, химиею, физикою, историею делаю честь Отечеству".

И все же он был обычным смертным, болезненно ощущал свою социальную неполноценность выходца из низов, которому недоступен придворный круг. Великий ученый и поэт был охоч до наград, искал поощрения и ласки у сильных мира сего, а потому льстил, угождал, унижался. И при этом в нем по-прежнему жил гордец, готовый взбунтоваться, защитить свое достоинство.

Наука, Академия не давали Ломоносову полного удовлетворения. То, что он гений, понимали далеко не все. В Академии тогдашнее общество видело государственную контору по изготовлению фейерверков и проведению публичных опытов. Да и статус ученых был весьма низок. Любой воевода мог без лишних разговоров выставить вон академика, приехавшего к нему с телескопом для наблюдения за звездами или для другой научной надобности.

Ломоносов постоянно страдал от недостатка денег. Отвечая своим недоброхотам, недовольным пожалованием Ломоносову деревни с крепостными, он писал: "Ежели кто еще в таком мнении, что ученый человек должен быть беден, тому я предлагаю в пример с его стороны Диогена, который жил с собаками в бочке и своим землякам оставил несколько остроумных шуток для умножения их гордости, а с другой стороны, Невтона, богатого лорда Бойла, который всю свою славу в науках получил употреблением великой суммы".

С годами разрыв между желаемым - почетом, богатством, властью - и реальностью все увеличивался. Ломоносов тратил бесценное время гения на борьбу с академическим начальством, коллегами, на кляузы, ссоры с окружающими. Тяжелый характер, вспыльчивость, а то и чрезмерная любовь к бутылке делали его невыносимым для коллег, родных, друзей, искренне любивших его. Несдержанный на язык и руку, пристрастный, лишенный дара руководить людьми, Ломоносов, тем не менее, стремился к власти, рвался в начальники.

Друзья до дворцового порога

Особые надежды в этом смысле он возлагал на свою дружбу с Иваном Шуваловым, фаворитом Елизаветы Петровны. Они были очень разными. Один - молодой, интеллигентный, мягкий, уклончивый и одновременно беззаботный, избалованный. Другой - повидавший жизнь, необузданный, подозрительный, честолюбивый, вечно страдающий от укусов, как ему казалось, сплошных ничтожеств и бездарностей.

И все же ученый и фаворит были близки. Их объединяло то, что можно назвать просвещенным патриотизмом: вера в знания, талант, науку, в то, что "и русским людям даны умы такие же, какими хвалятся другие народы". Шувалов восхищался гением Ломоносова, особенно его поэтическим даром, был внимательным и восторженным слушателем.

Но Ломоносову было мало восторгов Шувалова, ему хотелось, чтобы фаворит помог ему стать вице-президентом Академии: "в Академии больше мне надобно авторитету, чтобы иностранные перевесу не имели". Хотел Ломоносов и стать ректором университета в Петербурге.

Шувалова же пугали деспотические замашки гениального друга, он знал, что Ломоносов часто поступает круто, своевольно, неразумно, а порой и просто глупо. Поэтому Шувалов, как ни любил Ломоносова, не решался замолвить слово перед государыней за его проекты, а все тянул и тянул. Видя, что усилия напрасны, Ломоносов завидовал судьбе кузнечика и, вернувшись домой, пил горькую...

"Дети Отечества пожалеют"

В 1761 году умерла императрица Елизавета, исчез из дворца Шувалов, к власти пришли новые люди. Времена изменились. Однажды новая государыня Екатерина II с Григорием Орловым заехала в дом Ломоносова и прошла в кабинет. Грузный, больной и одинокий хозяин отрешенно сидел в кресле, так глубоко задумавшись, что не заметил высоких визитеров. Ему не было и 55 лет, а он чувствовал себя стариком и готовился к смерти. Годы царствования Елизаветы, которые Ломоносов, недовольный своим положением и судьбой, не особенно и ценил, оказались, в сущности, лучшим временем его жизни - самым плодотворным, радостным, наполненным работой, стихами, дружбой и теплом... А теперь это время кончилось. Он умер в 1765 году, убежденный, что о нем "дети Отечества пожалеют". Так и случилось...