Один из сподвижников Петра Великого, гвардейский офицер Александр Румянцев, рассказывал, что поздней ночью 26 июня 1718 года царь вызвал его к себе во дворец и, обливаясь слезами, приказал ему и еще нескольким собравшимся по призыву царя офицерам тайно умертвить своего старшего сына царевича Алексея Петровича.

Румянцев вспоминал, что когда он вошел в царские апартаменты, то увидел такую сцену: возле сидевшего в кресле Петра стояли его личный духовник и глава Синода архиепископ Феодосий, начальник Тайной канцелярии - политической полиции того времени - граф Петр Толстой, его заместитель майор гвардии Андрей Ушаков и супруга Петра царица Екатерина. Все они успокаивали царя, положившего на себя в ту ночь несмываемое клеймо сыноубийства...

У истоков драмы

Это был финал подлинно шекспировской драмы, разыгравшейся на глазах у всей страны. Царевич Алексей родился 18 февраля 1690 г. у молодой супружеской четы - царя Петра Алексеевича и царицы Евдокии Федоровны. Брак этот продержался десять лет и рухнул в 1698 г., когда царь вернулся из-за границы и приказал постричь Евдокию в монахини.

Удар по нелюбимой жене по касательной попал и в мальчика. Его разлучили с матерью, отдали в чужие руки. Царевич Алексей очень горевал в разлуке и даже тайком ездил в Суздаль, чтобы повидаться с матерью. Петр не любил старшего сына, и царевич не вошел в новую семью царя, женившегося на Екатерине Алексеевне. Он жил рядом, но особняком, без ласки и внимания. Екатерина также не привечала пасынка. В сотне писем Петра и Екатерины Алексей упомянут лишь два-три раза, и ни в одном из писем ему нет даже привета. Письма же самого Петра к юноше холодны, кратки и бесстрастны - ни слова одобрения, поддержки или ласки.

Как бы ни поступал царевич, отец был им вечно недоволен. Когда-то, в пылу войны, в угаре пьяных развлечений, в веренице срочных дел он отмахнулся от мальчика, отдав его на воспитание другим - чужим и мелким - людям, а уже через десять лет пожал плоды: у него за спиной вырос недруг, не принимавший ничего из того, что делал и за что боролся его отец.

Единокровные враги

Царевич не был расслабленным и трусливым истериком, как порой изображают его. До сих пор Алексея представляют в образе, который талантливо, но предвзято создал Николай Черкасов в довоенном фильме "Петр Первый". Напротив того, сын своего великого отца, Алексей унаследовал от него волю, упрямство и отвечал царю глухим неприятием и сопротивлением, которое никогда не вырывалось наружу, пряталось за демонстративным послушанием и формальным почитанием.

Но это были непримиримые единокровные враги. Призрак античного рока витал над ними - на одной земле, как герои Софокла и Эврипида, они жить не могли. Но все же царевич цеплялся за жизнь, верил в свою звезду, твердо знал: за ним, единственным и законным наследником, будущее, и нужно лишь, сжав зубы, ждать часа своего торжества.

Счастье одних и горе других

В октябре 1715 года узел трагедии затянулся еще туже. К этому времени Алексей по воле Петра был уже давно женат на вольфенбюттельской принцессе Шарлотте Софии, и 12 октября у нее родился сын, названный в честь деда Петром.

Так случилось, что буквально через 16 дней царица Екатерина также родила долгожданного мальчика, и его тоже назвали Петром. Он был здоровым и живым малышом. "Шишечка", "Потрошенок" (т.е. плоть от плоти) - так звали сына Петр и Екатерина в своих письмах.

Как юные родители-молодожены восхищаются своим первенцем, так уже немолодая царская чета с восторгом встречала первые шаги своего сынка. "Прошу у Вас, батюшка мой, защиты, - шутит в письме Екатерина, - так как он немалую ссору имеет со мной из-за Вас: когда я про Вас помяну ему, что папа уехал, то не любит такой речи, что уехал, но более любит и радуется, когда скажешь, что здесь папа".

В письмах родители мечтают о будущем сына, счастливом будущем. С Шишечкой связаны все династические надежды родителей. Екатерина называет сына "Санкт-Петербургским хозяином", при этом счастливые родители как будто забывают, что в Петербурге живет царевич Алексей - законный будущий хозяин России, у которого также есть свой наследник - ровесник Шишечки.

Нет, мы ошиблись: Петр не забывал об этом ни на минуту - не в его стиле было уходить от проблем, особенно когда шла речь о судьбе России. И мы видим по письмам царя к Алексею, что после рождения "Шишечки" претензии к старшему сыну становятся все серьезнее, обвинения все суровее.

Петр требует от Алексея невозможного - "отменить свой нрав", стать другим, верным, усердным помощником в многотрудных делах царя. Иначе, угрожает царь, "тебя наследства лишу, отсеку как член тела, пораженный гангреной, и не думай, что один ты у меня сын и что это я только для острастки пишу: истинно исполню, ибо за мое Отчество и людей жизни своей не жалел и не жалею, то как могу тебя, непотребного, пожалеть?"

Приглашение на казнь

Эта угроза выдавала истинные и зловещие намерения Петра передать престол Шишечке. Но Алексей, по мысли Петра, не должен быть ему соперником. Царь требует, чтобы Алексей отрекся от прав на престол, и сын дает на это согласие. Потом Петр требует, чтобы Алексей ушел в монастырь. И на это согласен Алексей.

Но нет покоя царю, он боится, что акт об отречении после его смерти будет просто бумажкой, а монастырь - не могила, выйти можно. Словом, пока жив Алексей, он опасен для детей Петра от Екатерины. Уехав из Петербурга в Копенгаген по делам войны, царь в августе 1716 года неожиданно вызвал Алексея к себе. Тот, боясь неистового гнева Петра, возможного покушения по дороге (царь в своем письме требовал, чтобы Алексей детально указал, куда и в какой день он прибудет по пути в Данию), бежал в Австрию. Это было не предательство, а акт отчаяния, породивший страшные душевные муки Алексея.

Ужасная жертва

Через несколько месяцев, воспользовавшись ложными обещаниями, царь выманивает сына в Россию, где его ждут пытки, причем сам отец рвет у сына ногти в камере пыток. Потом состоялся суд, который вынес сыну царя смертный приговор.

Нам неизвестно, о чем думала и что говорила мужу в этот страшный час Екатерина. Конечно, Катеринушка была рядом, чтобы облегчить тяжкий удел царя, приносившего ужасную жертву на алтарь Отечества - своего сына, врага внутреннего. Но не забудем, что в этот поздний час, неподалеку от комнаты, где собрались убийцы, чтобы отправиться в крепость, мирно спал Шишечка.

Так уж получилось, что кровь Алексея была нужна ей, Екатерине - матери "Санкт-Петербургского хозяина". Кроме того, царица снова была на сносях, и родители, вероятно, думали, что в августе 1718 года родится еще один сын (но родилась дочь - Наталья).

Негасимая свеча

Убийство было совершено: царевича задушили или отравили в каземате Петропавловской крепости, Петр и Екатерина вздохнули свободно - проблема престолонаследия решилась. Шишечка был объявлен наследником престола. Он, умиляя родителей, подрастал. Но предсмертные крики Алексея, вырывавшегося из рук тайных ночных палачей (сцена эта, согласно описанию Румянцева, была страшна и отвратительна), повисли проклятием над домом Петра, и в апреле 1719 года супруги были потрясены страшным несчастьем - их радость, их надежда, милый Шишечка, проболев несколько дней, умер. Он не прожил и трех с половиной лет.

Фундамент благополучия семьи дал глубокую трещину. Горе Екатерины было безмерно. Когда она сама восемь лет спустя умерла, то в ее вещах были найдены игрушки Шишечки - не умершей позже дочери Натальи и не других рано умерших детей, а именно "Санкт-Петербургского хозяина".

Канцелярский реестр трогателен: "Крестик золотой, пряжечки серебряные, свистулька с колокольчиками, рыбка стеклянная, готоваленка яшмовая, фузейка (ружье - Е.А.), шпажка, эфес золотой, хлыстик черепаховый, тросточка..." Так и видишь безутешную мать, перебирающую эти дорогие ей вещицы.

На траурной молитве в Троицкой церкви Петербурга 26 апреля 1719 года произошло зловещее событие: один из присутствующих на похоронах - Степан Лопухин, родственник опальной царицы Евдокии, что-то сказал соседям и кощунственно рассмеялся. Потом на допросе свидетели показали, будто Лопухин произнес, что "Еще его, Степана, свеча не угасла, будет у него будущее!".

На пытке Лопухин признался, что, говоря о своей горящей свече, имел в виду великого князя Петра Алексеевича. И это была правда: огонь жизни угас в любимом Шишечке, но он же разгорался в ровеснике покойного - великом князе Петре Алексеевиче. Семя сына-врага произросло. Внук Петра, сирота (мать его Шарлотта София умерла еще в 1715 г.), не согретый ничьей любовью, подрастал, и этому радовались все, кто ждал конца царя, - и Лопухины, и многие другие враги великого реформатора.

И Петру с Екатериной нечего было противопоставить жестокой судьбе.

Евгений Анисимов
Аналитический еженедельник "Дело"