"Когда оживают фигуры". Так назвал одну из своих книг Михаил Таль. Недавно ему исполнилось бы 70. Впрочем, творчество возраста не имеет. Пока будут играть в шахматы - будут помнить Таля. Как Моцарта - в музыке, Лермонтова - в поэзии, Модильяни - в живописи. Как волшебника, как гения.

Когда шахматист проводит комбинацию и жертвует фигуры направо и налево, окружающие часто говорят: "Сыграл, как Таль!" Считается, что лучше похвалы не бывает.

"Победитель советской системы"

Москва. 1960 год. Матч на первенство мира. Ажиотаж, мест в зале не хватает, на улицу выносят огромную демонстрационную доску. Все болеют: "пожилые и серьезные - за Ботвинника, молодые и бесшабашные - за Таля". 7 мая в возрасте 23 лет Михаил Таль одерживает победу в матче с Михаилом Ботвинником и становится восьмым, самым молодым в истории шахмат, чемпионом мира.

Таль выиграл блестяще. Его игру отличали не только импонировавшая любителям высокая результативность, но и яркий комбинационный стиль, быстрота и точность расчета вариантов, интуиция и риск, возведенный в принцип игры. Принцип, который, не отвергая логики и знания, отдавал предпочтение импровизации, преодолевал буквальное следование своду шахматных законов.

Тогда многим показалось, что наступила новая эра - эра Таля. В начале бурных 60-х он был символом перемен. Старшие, возможно, помнят молодого и жизнерадостного Таля, встречающего новый 1961 год на "Голубом огоньке" в звании чемпиона мира. Его популярности могла позавидовать любая кинозвезда.

Но одно дело - завоевать титул сильнейшего, и совсем другое - отстоять его. Через год состоялся матч-реванш, который Ботвинник убедительно выиграл. А Таль, хотя и продолжал еще в течение многих лет оставаться в элите, никогда больше не смог приблизиться к шахматному трону.

Многие авторы и сегодня называют победу Таля "разрушительным ударом по мифу о советском образе жизни". А поражение объясняют тем, что "все живое, нестандартное, свободное, не встроенное в устав рабского самосознания страны" было обречено. Таль, дескать, показал миру, что "самобытный вольный человек может не одолеть, конечно, но преодолеть систему". Подобные комментарии представляются неточными, а фигура Таля явно не втискивается в прокрустово ложе устаревших "перестроечных" идеологем. Таль был таким же продуктом советской системы, как и Ботвинник.

"В здоровом Тале здоровый дух"?

Таль родился 9 ноября 1936 г. в столице Латвии. Чемпион был "плодом" нетривиального любовного треугольника. Его будущая мать вышла замуж за своего двоюродного брата, однако Михаил родился от друга формального отца - с этим другом у матери завязался бурный роман.

Молодого Таля окружали, в основном, евреи, знакомые родителей. По воспоминаниям коллег, его многолетний наставник Александр Кобленц был знаменит тем, что в любом разговоре находил место вопросу: а как это отразится на рижских евреях? Перенесенная в младенчестве менингиальная инфекция едва не убила Таля и значительно ослабила его организм. При этом с раннего детства он проявлял выдающиеся способности и удивлял окружающих своей исключительной сообразительностью: в три года уже умел читать, а в пять научился перемножать в уме трехзначные числа. Когда прозвенел первый звонок, вундеркинд показал такие знания, что был переведен из первого класса в третий.

Он обладал невероятной памятью. Друзья детства вспоминали, что Таль на их глазах мог прочесть страницу незнакомого текста, а потом воспроизвести ее слово в слово. Закончив школу в 15 лет, он стал самым молодым студентом филфака Рижского университета. Свободно говорил на семи языках. Одним словом, Таль и впрямь был человеком необыкновенно одаренным.

Среди шахматистов ходила поговорка: "В здоровом Тале здоровый дух". Но Талю не хватало как раз здоровья. У него были больные почки, он перенес множество операций. Но призывы врачей беречь себя не вызывали у Таля ничего, кроме ироничной улыбки.

Профессора удивлялись, как он может играть при такой интоксикации организма. Он "уничтожал" по три пачки "Кента" в день, прикуривая сигареты одну от другой. Заглушал боли коньяком, водкой и прочими высокоградусными напитками. Таль сжигал себя. За несколько дней до смерти, в июне 1992 года, приехал прямо из больницы на открытый чемпионат Москвы по молниеносной игре, где занял третье место, победив чемпиона мира Гарри Каспарова, находящегося в расцвете сил.

Таль вообще легко относился к жизни. Когда он стал чемпионом мира, ему подарили "Волгу". Но Таль отдал машину брату: на любую технику смотрел с подозрением и, разумеется, не стал учиться вождению. Несмотря на свои высокие заработки, совсем не накопил денег. Единственное достояние Таля - квартиру в центре Риги - после распада СССР потребовал вернуть бывший (еще досоветского периода) владелец. Самому знаменитому человеку в республике было предложено перебраться в более скромное помещение или же выкупить собственную жилплощадь - всего за $ 15 тыс.

Личная жизнь Таля тоже была сложной. Официально у него имелись три жены. Вторая пробыла его супругой лишь несколько дней. Но зато две другие - Салли и Энгелина - подарили ему наследников - сына Геру и дочь Жанну.

Салли Ландау была актрисой и эстрадной певицей. Вскоре после свадьбы, когда выяснилось, что Таль далеко не однолюб, она тоже нашла утешение на стороне. Когда Салли ждала от Таля ребенка, маэстро стал отлучаться еще чаще, чем обычно, а вскоре она узнала и имя своей постоянной соперницы, затем - еще одной.

Неудивительно, что у Таля начались проблемы в отношениях со спортивными властями: те получили соответствующий сигнал, и однажды гроссмейстера вызвали в республиканский ЦК, где ему было предложено задуматься о своем моральном облике. То есть или вернуться к жене, или официально развестись. Таль проигнорировал указание инстанций - и стал невыездным.

Поскольку это лишало его возможности включиться в очередной цикл борьбы за шахматную корону, маэстро пошел на уловку: подал-таки на развод. Его после этого выпустили, а заявление было аннулировано. Развод, впрочем, позднее все равно состоялся. После возвращения с шахматной Олимпиады в Гаване стало известно, что Таль "на почве ревности" подрался там в ночном баре. Он стал невыездным еще раз. Позднее две его жены эмигрировали, а сам Таль попал в немилость снова - как женатый в третий раз. Однако проблему удалось решить: в 1976 г. он подписал коллективное письмо с осуждением невозвращенца Виктора Корчного и согласился помогать Анатолию Карпову бороться с "изменником" в матче на первенство мира.

В своей среде Таль пользовался репутацией балагура и весельчака, почти не имел недоброжелателей. Он был талантливым шахматным журналистом, автором остроумных предисловий к книгам коллег и главным редактором рижского журнала "Шахматы".

Своеобразие остроумия Таля характеризует следующий эпизод. Еще в ранге чемпиона СССР Таль преподавал литературу в одной из рижских школ. Во время урока он заметил на задней парте доску с расставленными на ней шахматными фигурами. Бросив беглый взгляд на позицию, он заметил форсированный мат в четыре хода. После окончания урока педагог потребовал у игроков дневники, в одном из которых появилась запись: "На уроке литературы не нашел мат в четыре хода".

Жизнь после смерти