Приключения студента Ломоносова в России и за границей

Всякий человек, с каким бы узором судьбы ни сотворил его Всевышний, не избежит в жизни того, на что указывает известное классическое выражение: ничто человеческое ему не чуждо. В биографии великого русского ученого, поэта и просветителя Михаила Васильевича Ломоносова, родившегося ровно 290 лет назад, многие факты долгие годы умалчивались. Стоило ли, однако, их скрывать от любознательных потомков? Тем более, что эти факты никоим образом не умаляют величественной фигуры национального гения.

Михаила Васильевича Ломоносова при его жизни живописцы не баловали вниманием. Многим знакомо парадное изображение гения русской науки - ученый, одетый в красивый шитый камзол и в парике (по моде того времени), восседает у столика и пишет, на столе - глобус, циркуль, транспортир, треугольник. В ногах - коллекция минералов. Облик круглолицего Ломоносова источает умиротворенность, созерцательную задумчивость. Но таков ли был этот человек по своей натуре и характеру?

Михайло Ломоносов - сын помора-крестьянина, потомка переселенцев из великого Новгорода Василия Дорофеевича Ломоносова родился в ноябре 1711 года возле деревни Денисовка на Кур-острове, кoтopый обтекают рукава Северной Двины как раз напротив города Холмогоры Архангельской губернии.

Ломоносов очень рано пристрастился к чтению. Лет семи стал помогать отцу в его опасном рыболовном промысле. Уже с отрочества отличался недюжинной силой и независимым нравом. В схватках никому не уступал. Перетягивал на канате двух тpеx взрослых лопарей.

Страсть к знаниям у юного Ломоносова была на редкость необычной среди сверстников. Иные, одолев начала грамоты, довольствовались достигнутым - благо можно было прочесть бумагу или сосчитать горсть монет. Михайло же искал всякие книги, как кладоискатель. У прижимистого старика-помора Христофора Дудина - тоже страстного книгочея, который никому не давал книги на вынос из избы, - выучил почти наизусть славянскую грамматику Смотрицкого и арифметику Магницкого, кстати говоря, заключавшую в себе понятия о физике, геометрии, астрономии, географии и навигации. После этого он уже не в силах был подавить в себе страсть к дальнейшей учебе.

Ломоносов поначалу попытался поступить в славяно-латинскую школу при Холмогорском архиерейском доме архиепископа Варнавы. Но ему там отказали в просьбе, так как он был сыном крестьянина, обложенного подушной податью. Тогда в декабре 1730 г. девятнадцатилетний (!) Михайло на коленях упросил отца отпустить его учиться в Москву. А ведь поездка могла оказаться для юноши безрезультатной - и в Белокаменной на учебу принимали только детей дворян и священников.

"Прикрыл" Михайлу знакомый Ломоносовых московский подьячий Сыскного приказа Иван Дутиков, приведший великовозрастного отрока с прошением к архимандриту Заиконоспасского монастыря Герману, который возглавлял Славяно-греко-латинскую академию, что была при его монастыре.

Несмотря на протекцию, Герман учинил Ломоносову допрос, чтобы выяснить, дворянский ли он сын. Михайло, разумеется, слукавил и потому был принят.

Когда он заканчивал класс риторики (ему исполнилось 23 года), то прослышал об экспедиции Кириллова, направлявшейся в киргиз-кайсацкие степи для основания на реке Оре города Оренбурга. Кириллову требовался священник, однако из числа московских иереев никто не желал направляться в неизведанные края. Зная, что священнику будут хорошо платить за службу, вызвался ехать Ломоносов. В канцелярии вновь учинили допрос: "какое право имеет он на сию ездку". Ломоносов, не моргнув глазом, твердо показал: "Отец мой - поп Василий Дорофеев служит в церкви Введения Пресвятые Богородицы, и он не положен в подушной налог".

Обман вскоре открылся. И только глубокое покаяние спасло Ломоносова от исключения из академии.

В 1735 году Ломоносов блестяще окончил Духовную академию. По ходатайству барона Корфа, тогдашнего президента Академии наук, его в числе 20 лучших учеников из всех российских учебных заведений направили в Санкт-Петербург в главную Российскую академию, но вскоре неожиданно определили на стажировку в Германию.

Вместе с Виноградовым и Рейзером (тоже молодыми людьми) Ломоносов выехал за границу. Он обучался у двух профессоров: Христиана Вольфа в Марбургском университете, а затем у саксонского ученого-металлурга Иоганна Генкеля во Фрейберге.

Об усердной учебе Ломоносова за границей писали все его советские биографы, о досугах же сего студента предпочитали умалчивать. Между тем, оказавшись на чужбине среди вольнолюбивых и зачастую ветреных немецких студиозусов, Ломоносов со товарищи позабыли о строгих наказах, данных им Петербургской академией наук ("регулярных отчетах, дисциплины в быту и экономной трате стипендии"), и предались веселой жизни. Начались славные пирушки, увлечения прекрасным полом и денежные долги. О них немецкие профессора-наставники русских студентов долго не догадывались. А у Виноградова долг составил 899 рейхсталлеров, у Рейзера - 414, у Ломоносова - 613.

Профессор Вольф позже сокрушался, сообщая в Петербург о поведении молодых "стажеров". Жаловался, что они большие драчуны и их боятся все в округе. Особенно Вольф скорбел, что Ломоносов, замеченный в гулянках, недостойно поступил с юной Елизаветой Цильх, дочерью церковного старшины - марбургского пивовара.

Впрочем, Михайло Ломоносов оказался на высоте моральных принципов - изъявил желание венчаться с оной фрекен, которая 1 января 1742 г. родила будущему гению российской науки первенца - Ивана, который, к сожалению, умер в месячном возрасте.

Прежде чем покинуть Германию, Ломоносов изрядно поколесил по ней, пытаясь найти, кто бы мог ссудить ему в долг. Он буквально гонялся из одного города в другой за бароном Кейзерлингом - русским посланником в Лейпциге, занимавшим когда-то пост президента Академии наук в Петербурге. Поэтому же поводу унижался перед посланником России в Гааге (Голландия) - графом Головкиным. Последний, однако же, отказал в средствах Ломоносову как "неблагонадежному студенту-транжире". Архангельские купцы в Амстердаме тоже отказали земляку в поддержке. Тогда горемыка отправился в Вестфалию через Пруссию к своей беременной супруге.

По пути его обманным способом, споив в одном трактире, вяли в рекруты к прусскому королю-солдафону Фридриху-Вильгельму I. Этот злодейский акт грозил Ломоносову пребыванием в солдатчине на многие годы. Возможно, наш национальный гений так и сгинул бы в небытии, если бы не его русская смекалка и ловкость. Он совершил удачный побег из военной крепости Везель, не был настигнут погоней и вернулся в Марбург к Елизавете.

8 июня 1741 года, в возрасте 30 лет, Ломоносов прибыл на родину. Почти половину своей жизни гений отечественной науки отдал учебе, зато в последующие четверть века он одарил мир искрометными открытиями почти во всех областях знаний - xимии, физике, горном деле, металлургии, поэтическом искусстве, изобразительном творчестве.