Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Новости

Пером и страстью. Жорж Санд - история ее болезней


Биография Жорж Санд
Афоризмы Жорж Санд
Три страсти мадам Санд
Мятежная Аврора
Феминитска, превратившая свою жизнь в роман
Залпы Авроры
Журавль на болоте
Госпожа писательница
Французские писатели
Биографии писателей
Раки (по знаку зодиака)
Известные французы

Жорж Санд Биография Жорж Санд началась необычно, отчасти, может, и мистично. 1 июля 1804 года тихим вечером в Париже ее отец сыграл на скрипке несколько нот, но настолько веселых, что мать, забыв о беременности, увлеклась и закружилась в танце. Минутой позже откликнулось волшебное стерео природы: два любящих сердца нечаянно разбудили третье. Женщина, почувствовав момент новой жизни, перешла в другую комнату и, будто бы все также вальсируя, под музыку, виртуозно легко родила девочку. Кто-то из родственников, связав скрипку, танец, розовое платье одной приметой, не иначе как заглядывая в будущее, сказал: "Она вырастет в удивительную женщину…"

Будущая Жорж Санд и не могла уклониться в какую-то обыденную серость от того, на что — на удивительную необычность — была обречена самой судьбой с самого детства. Чтобы удостовериться в этом, достаточно вспомнить родителей.

Ее мать, Антуанетта-Софи-Виктория Делаборд, была очаровательной цыганкой: пела, танцевала, играла в театре, "куртизанила", впрочем, немного и в приличных пределах. В 30 лет Виктория Делаборд влюбляется в лейтенанта. Да так, что ради него бросает генерала. Лейтенант — Морис Дюпен, будущий отец Жорж Санд, — был незаконным правнуком короля Польши Августа Саксонского. Он принадлежал к скандальной и породистой фамилии — Кёнигсмарк. Мужчины и женщины в этой семье назывались по обыкновению Морисами и Аврорами. Почти все они отличались сказочной красотой, навылет поражая ею сердца, а иногда даже прокладывая дорогу в королевские спальни. Была в них всех какая-то пружина неистощимой силы, заставлявшая жить по принципу "здесь и теперь", что, в свою очередь, неизменно предопределяло в будущем сложнейшие переплеты…

Следовательно, как родословная Авроры Дюпен, так и будущее Жорж Санд были весьма заманчивыми.

Казимир Дюдеван. В 1821 году в Ноане умирает бабушка семнадцатилетней Авроры Дюпен, и она, получив значительное наследство, становится мишенью для женихов. А в сентябре 1822 года выходит замуж за Казимира Дюдевана, небогатого и некрасивого: его нос помимо смешной величины выражал какую-то фатальную мировую грусть.

Казимир был обыкновенным хорошим человеком, чересчур прозрачным и бесхитростным. Аврора была устроена посложнее. Хотя бы потому, что давала о себе знать некая внутренняя черта Кёнигсмарков. Или, если угодно, некая двойственность — души и тела, мечты и реальности. Баланс этих понятий — по-другому, счастье — без любви был невозможен. А ее-то как раз и не было, даже вначале, когда юная Аврора наивно перепутала любопытство с влюбленностью. Потому весь тихий "романтизм" Казимира был вскоре съеден пылкой натурой жены. Между ними остались только постель и ребенок (Морис Дюдеван), который немного заполнял пустоту жизни для Авроры.

Первый утешитель — Орельен де Сез — молодой, красивый, поэтический, а главное — с тайной "комнатой" в глубине сердца. Словом, субъект с полным романтическим комплектом без всяких ограничений. Аврора, ошалев от радости, вскружила ему голову. Она наконец почувствовала свою красоту, а стало быть силу, и с каким-то женским хулиганством превратила Орельена в экспериментальный любовный полигон. Но и она влюбилась. Правда, дальше писем и легких прикосновений рук дело не пошло. Авроре почему-то нравилось играть в "платонию": потихоньку, маленькими глоточками пить кровь любимого и наблюдать за его мучительной страстью. То, что другие женщины делали в книгах, теперь делала и она, получая от этого безумное удовольствие, как ребенок, впервые завязавший шнурки…

Впрочем, она несколько перестаралась, поскольку Орельен, одуревший от "платонии", затаился в каком-то углу и тоже вовсю "притворялся другом". Однако от своего не отказался, решив дразнить Аврору в письмах. Из всего этого она делает печальное открытие: сидеть на двух стульях, то есть соблюдать свою честь и верность мужу и одновременно удерживать Орельена, невозможно…

…Казимир Дюдеван был где-то рядом, но не с ней, стало быть, вскоре он перешел в разряд "друзей". Дружба дружбой, а правила физиологии упрямее...

Осень 1827 года: Стефан де Грансань. Когда-то давно, в детстве, Аврора хотела выйти за него замуж. И теперь при его появлении воспоминания оживают с новой силой. Какое-то время они встречаются, живут в Париже, а потом… Потом она возвращается домой, в Ноан, где 13 сентября 1828 года рожает девочку — Соланж. Муж Казимир удивился, но виду не подал, впрочем, думать ему было, по существу, нечем, да и некогда. Служанки, выпивка, дел у него хватало…

…Любовник Орельен, бедняга, увидев все это, страшно расстроился, даже, говорят, помешался. Аврора пожалела его, но не более — надо было жить дальше…

Сладенький блондинчик. В 1830 году в замке дю Кудре, куда она заскочила отдохнуть, Аврора в группе молодых и шумных людей увидела Жюля Сандо. Это был сладенький блондинчик девятнадцати лет, романтично-бледный, с кудрявой головкой, хрупкой конституции, казалось, что книга в его руках служит превентивной защитой от воздушных потоков. Тишайший Жюль был напуган красотой незнакомки и, подальше от скандала, отошел в сторону, тем самым он нанес легкий укол женскому самолюбию. На следующий день Аврора, приблизившись к Жюлю, перепугала его еще раз. Откровенностью — когда она в порыве азарта кое в чем призналась. Кудрявый блондинчик потерял голову. Затем, следуя женской привычке плыть по течению и получая от этого невероятное наслаждение, "без головы" осталась и Аврора. Лавочки, беседки, тенистые аллеи, признания, клятвы, обещания, потом они переехали в Париж. Вначале — Жюль, следом Аврора. Муж Казимир остался на хозяйстве…

…В конце жизни он напишет хулиганское письмо императору Наполеону ІІІ, в котором попросит наградить его орденом Почетного легиона. За что? Мотиваций Казимир приведет много, причем одна глупее другой. Но самым главным поводом для награждения будет трудная семейная жизнь с Авророй Дюпен — Жорж Санд, за которую он и попросит императорской компенсации…

Париж 1831 года... Аврора вступает в парижскую жизнь. Женское платье меняет на мужское, биографы говорят, что ради экономии и удобства. Может быть, и так. Но… еще в ранней юности, там, в Ноане, ей нравилось переодеваться мужчиной, скакать на коне и так, между прочим, волновать сердца девиц из окрестных деревень.

Жизнь в Париже требовала денег, которые можно было бы легко добыть при помощи красоты, не особо злоупотребляя, но где-то переступая через себя. Аврора же непременно хотела свободы. Помимо красоты у нее была фантазия, часть которой успела попасть на бумагу, превратившись в роман "Эме". Посещая знакомых, она пришла к Анри де Латушу, главному редактору "Фигаро". Роман был забракован, но когда "мужской пар" вышел, он предложил ей репортерство в своей газете.

Скандал: литературное ускорение. В марте 1831 года Аврора написала статью, которая рассмешила народ и рассердила короля. Газету прикрыли. В письме одному из своих приятелей она с радостью сообщает: "Ничтожная статейка вынесла меня в центр скандала. Я популярна. Ах, если бы попасть в тюрьму, тогда бы я точно продала роман и…". Никаких "и" не последовало. К большому сожалению Авроры, прокуратура отменила судебное преследование автора. Тем не менее ее имя получило известность и интерес издателей.

Аврора и Жюль Сандо пишут для газеты "Ревю де Пари" эротический этюд, очень занимательный, но слишком откровенный. Она не рискнула открыть свое имя, поэтому "Жюль Сандо" стал общим псевдонимом влюбленной пары для последующих статей, рассказов, очерков, эссе. А в декабре 1831 года они вместе заканчивают первый роман "Роз и Бланш".

Смена имени. Литературный кооператив продолжает работать, но… Аврора пишет прилежно, много, упорно, не забывая при этом стирать и готовить, а также навещать детей в Ноане. Он же небрежен и ленив, ждет вдохновения.

В апреле 1832 года Аврора вырвалась вперед, самостоятельно написав роман "Индиана", более глубокий, чем предыдущий, с каким-то внутренним намеком, что очень обрадовало, но и ревниво огорчило Жюля. Он не захотел использовать общий псевдоним, по сути, свое имя, в новом романе. Аврора легко выкрутилась, придумав новое имя — Жорж Санд.

Любовь между ними катилась по инерции прошлых воспоминаний, прежде всего со стороны Жорж Санд. Она бросала его, но потом возвращалась, когда появлялось нечто материнское. Однако ей нужна была любовь, чтобы жить, чтобы писать. А Жюль, превратившись в якорь, тащил ее на дно. Она ушла. Он пытался покончить с собой, к счастью, неудачно…

…Жюль Сандо, оправившись после неудачной любви, в 1839 году напишет громкий роман "Марианна", в котором отобразит весь свой любовный надрыв. Но в историю он попадет не литературой, а тем, что был первым официальным любовником Жорж Санд. И парижане, замечая полысевшего старичка в кафе, будут шептаться: "Это он… Да он, самый первый!"

Жорж переживала за Жюля, но больше переживала потерю любви, без которой ее закружило и понесло куда-то в пропасть. Вокруг сплошной гололед, хоть как-то отдышаться или остановиться она не могла, мысли, чувства, желания — все завертелось в дикой карусели. Закипела кровь Кёнигсмарков. В романе "Лелия" Жорж Санд, прочувствовав эту скользящую лихорадку, попытается определить причины женского донжуанства.

В это трудное время ей "под руку попал" Проспер Мериме. Вначале она вяло реагировала на его знаки внимания, а потом, спустя несколько месяцев, апрельским вечером пригласила его домой. Выпили, поели, Жорж разделась, но как-то очень быстро и унизительно смешно. Мериме, язвительно улыбнувшись, хлопнул дверью.

…Жорж расплакалась и совершила глупость: пожаловалась подруге. Интимная жалоба прокатилась по улицам Парижа, а потом под редакцией Дюма превратилась в смешную конструкцию: "Вчера у меня был Мериме… немного стоит"…

В марте 1833 года Жорж Санд встречает Альфреда де Мюссе: 23 года, высокий блондин, пышный щеголь, способный поэт, который в поиске рифмы перепробовал много женщин, вина, опиума, чем сильно повредил рассудок. Зато улучшил качество стихов.

Альфред влюбился первым. Жорж не спешила, любовь пришла к ней после его письма, вернее, после одной фразы в нем: "Прощайте, Жорж, я люблю вас, как ребенок…".

Все стало на свои места. Хаос бессмыслия прекратился. Теперь не надо было бездумно повторять утром, глядя в зеркало, что жизнь прекрасна. Это стало очевидно. Как? Наверное, никак. Едва ли этот механизм — возвращения веры и надежды — можно объяснить по Фрейду. А поскольку других убедительных теорий нет, то оставим все как есть.

Жорж пила молоко и яростно строчила женскую прозу. Альфред пил водку, выбрасывая стихи: немного, но хорошо. В сентябре 1833 года они уехали в Фонтенбло. Весело и легко проходили дни. Однажды вечером они зашли на кладбище. Выглянула луна, абсолютно круглая, и… потрясла Альфреда. Ему примерещился призрак с его лицом. Случился припадок, и очень опасный. Она призадумалась…

Стремление к независимости, так сказать, мужской эгоизм присутствовал в характере Жорж Санд, даже в большом количестве. Эта черта очень раздражала Альфреда, поскольку рядом с ней он чувствовал себя женщиной.

Любовь затрещала, и именно в том городе, где трещать не должна: в Венеции. Альфред наболтал ей лишнего, приврал какую-то фригидность, а может, напротив, угадал. Затем запил и загулял по чужим кроватям. И так разошелся, что получил сильнейший припадок: он, без сознания, ушел обратно к призракам, разбираться с которыми прибыл некто доктор Паджело…

Болезнь затянулась на двадцать дней, причем болели все трое, даже доктор, который, жадно поглядывая на Жорж, намечал "третий угол". Так оно и произошло. Санд, измученная Альфредом, нуждалась в какой-нибудь подпитке извне, а по существу, интуитивно искала ему замену. Доктор Паджело — утонченный молодой итальянец, блондин — был весьма заманчивой кандидатурой как в качестве персонажа для романа, так и по другим, более земным соображениям. Как-то вечером возле дрожащей свечи они мило разговорились. Впрочем, измученной Жорж нужен был мужчина, а не собеседник. И когда она поняла, что глупым вопросам не будет предела, Санд начала действовать. Она, взяв перо, призналась в любви на нескольких страницах. Затем, сложив их в конверт, отдала Паджело. Он, глуповато хихикнув, услужливо спросил:

— Кому передать? Вы забыли написать адрес.

Заметим, что "адрес" она не забыла, он вовсю горел в ее глазах. Санд, разозлившись, вырвала письмо и подписала: "Передайте слепому Паджело".

…Альфред, когда выздоровел, все понял. Но прежде чем уйти, он кое-что из своего бреда хотел уточнить, а именно: поцелуи и эротический шум в соседней комнате. С одной стороны, он догадывался, что Жорж таким образом могла отомстить ему, но с другой — была болезнь, и воспаленный мозг мог подсунуть обман. Жорж молчала, коварно припоминая его заявления о "фригидности" и, возможно, хитро строя в будущем какие-то планы на сумасшедшего поэта. Так и не добившись правды, Альфред мартовским днем 1834 года уехал в Париж…

Весна, Венеция, любовь, хоть и не совсем страстная, больше похожая на любопытство, но этого было достаточно, чтобы Жорж смогла дописать роман. В июле 1834 года они уезжают в Париж.

…Паджело продержался до середины сентября, и когда его отправили домой, он почти не сопротивлялся. Конечно, на сердце была рана, но любовная связь с известной писательницей способствовала его врачебной карьере: больные и не больные выстраивались к нему в очередь. Одним словом, он легко отделался, рана быстро "заросла" деньгами, женой и детьми…

На некоторое время Жорж сошлась с Альфредом, но эту "сходку" уже трудно было назвать любовью. Всякий раз, когда что-то вот-вот намечалось, между ними мелькала тень доктора Паджело. Два человека, два раненых самолюбия старались взять друг у друга реванш. Встречи, разрывы, надрывы, письма, стихи, слезы, но не без выгоды: Жорж и Альфред, каждый по отдельности, подняли свой талант на несколько ступеней выше, ко всему прочему, они получили сюжеты для будущих произведений, тот материал, который в обыкновенных условиях достать невозможно.

Мишель из Буржа — адвокат, политик, 37 лет, небольшой, лысый, немного чахловатый. 7 апреля 1835 года он попал в жизнь и в сердце Жорж. Почему? Быть может, потому, что он невероятно ловко молол всякий якобинский вздор. А может, потому, что в нем было много энергии, он был сильнее, и когда говорил ей "дура", она сходила с ума. Любовь меж ними была недолгой. Мишель жил одной страстью — политикой, и как только Жорж попыталась составить конкуренцию, он тут же ее бросил. Но она не сдавалась, еще некоторое время бегала за ним как собачка. Впрочем, место возле нее пустым не бывало. Появился какой-то Дидье, потом Мальфиль — все они страдали и мучились… из-за ее неудачи с Мишелем.

Летом 1837 года Жорж знакомится с Фредериком Шопеном. Все в нем нравилось Санд. Болезненность, красота, гениальность, молодость, музыка, тонкие пальцы, светлые волосы.

Фредерик представлял собой какой-то сказочный заповедник удивительной простоты, наивности и музыкальной силы. Санд, как специалистка по таким "лунатикам", нацелилась на него. Однако Шопен, в первый раз увидев Жорж, ничего в ней не нашел. Даже женщины, чем, собственно, только разогрел ее интерес. Немного позже, когда наладилась любовь, она писала подруге: "Шопен страшно удивляется, что он потеет. Он огорчается из-за этого; он говорит, что сколько ни моется, все равно от него дурно пахнет! Мы смеемся до слез, глядя на это эфирное создание. Которое не согласно потеть, как все на свете…".

В ноябре 1838 года они — Шопен, Жорж и ее дети — отправляются в Испанию, а затем на Майорку. Все были веселы и счастливы, кроме Шопена, который заболел от сырости, от непривычки и, наверное, от Жорж. Его маленький мир, этот лунный заповедник, понемногу затаптывался. Здоровье его ухудшалось, но он продолжал сочинять музыку. Пожалуй, это была единственная терапия, способная хоть как-то помочь сохранить себя, если не всего, то, может, часть.

Когда Шопен закашлял кровью, они вернулись во Францию. Жорж, "оберегая" его здоровье, сократила, а потом и вовсе прекратила ночную любовь. Это обстоятельство отнюдь не способствовало здоровью Шопена, напротив, такая забота только унижала, даже убивала. Шопен, удаленный из спальни, сильно страдал. Жорж, наоборот, наполнялась силой. Строчила свои романы. Точно такой трюк она проделала с больным Альфредом в Венеции, когда почти на глазах у него обнималась с Паджело. И если раньше она искала для душевного баланса любовь, то теперь, может, от безнадежности поиска, она ранила других, сея вокруг страдания — ценный продукт для ее двойной бухгалтерии и романов.

…В 1847 году, за несколько месяцев до разрыва, она напишет письмо кому-то из приятелей, где в нескольких словах опишет жизнь с Шопеном:"Семь лет я живу как девственница с ним и с другими… Я знаю, что многие люди меня обвиняют — одни за то, что я его измотала необузданностью своих чувств, другие — за то, что я привожу его в отчаяние своими дурачествами. А он жалуется мне, что я его убиваю отказами, тогда как я уверена, что я его убила бы, поступая иначе…".

Закат Авроры… В конце жизни она удочерит молодую женщину Жюльетту и в разговоре с ней скажет: "…За зло, которое мне приписывают, отвечает Жорж Санд, а поскольку это мужчина, тогда и оценивать его надо соответственно. Что касается женщины, бедной Авроры, так она ни в чем не виновата — она умерла еще в самом начале".

Жорж Санд, встречая мужчину и разрывая его сердце в клочья, едва ли делала это с каким-то хитрым расчетом. У нее внутри была стихия — яд Кёнигсмарков. Для того чтобы жить полнокровно, ей приходилось этот яд куда-то девать. И лучшего места, чем любовники, было не найти. Литература возникла попутно. Ее романы — это художественные истории болезней, не более, за которые платили деньги. И потом, есть мнение, что чувства или сердечные ураганы быстрее, а главное, безопаснее догорают на бумаге. Знала ли об этот Жорж? Так или иначе, все ее любовники, все страсти, мучения и прочие буреломы прошлых лет выплеснулись на страницы книг…

…А она получила спокойную старость и, наконец, счастье: "Мои внучки — лучшая гигиена души и тела. С ними я не чувствую заката. Я опять Аврора!".


Олег НЕЧИПОРУК
"Киевский ТелеграфЪ" 23 - 29 июля 2004


Добавить комментарий к статье




Биография Жорж Санд
Афоризмы Жорж Санд
Три страсти мадам Санд
Мятежная Аврора
Феминитска, превратившая свою жизнь в роман
Залпы Авроры
Журавль на болоте
Госпожа писательница
Французские писатели
Биографии писателей
Раки (по знаку зодиака)
Известные французы


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru