Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Новости

Александр Иванов. Последнее путешествие


Биография Иванова
Всемирный сюжет Александра Иванова
К картине "Явление Христа народу"
Биографии художников
Российские художники
Львы (по знаку зодиака)
Знаменитые Александры

150 лет назад умер Александр Иванов, русский предтеча импрессионизма


Последние годы Александр Иванов практически не работал. Завершение главного дела жизни, картины «Явление Христа народу», оказалось роковым: художник потерял вкус к искусству. Кризис, который он испытывал в эту пору, носил не только физиологический характер, хотя и здоровье оказалось подорванным не на штуку. Познакомившийся с ним в 1857 году Сеченов увидел в нем «очаровательного, милого старика». Иванову был в ту пору 51 год. Физическое истощение сопровождалось нервными болезнями, маниакальной подозрительностью, уверенностью, что его хотят отравить. Во время обедов он беспрерывно менялся едой с соседями. Но куда болезненнее оказывался кризис религиозный, сомнения в самом понимании искусства, целей и задач, ради которых художник жертвует красоте и истине свою жизнь.

Одновременно с «Явлением Христа народу» в конце 40-х годов Иванов начинает работу над циклом библейских эскизов для «храма науки». Его стены он собирался расписать в свете «новейшей литературной учености». Речь идет о религиозном знании. Главным чтением самого Иванова была тогда книга немецкого теолога Давида Фридриха Штрауса «Жизнь Иисуса». Художник даже специально ездил в Германию, чтобы встретиться с богословом из Тюбингена, получить от него одобрение историческому, религиозному и философскому замыслу полотна (другими авторитетами оказались поздние немецкие назарейцы – за «мыслителей нашего века» Иванов почитал Овербека и Корнилиуса, начетчиков, каких в XIX веке было мало).

Но и личное знакомство со Штраусом не разрешило болезненных вопросов, о чем вспоминал Герцен (тем более что Иванов спрашивал на итальянском, а Штраус отвечал по-латыни). Иванов навестил издателя «Колокола» в Лондоне и обсуждал с ним причины гибели искусства в современном мире – «от недостатка жизни в современном человечестве или оттого, что жизнь не нуждается в искусстве и все интересы деятельности движутся вне художественного мира?».

В это время Иванов уже прекратил длившуюся более четверти века работу над «Явлением Христа». Картина так и осталась незаконченной, сил продолжать работу не было. Иванов мечтал о новой главе в собственной жизни, связанной с поездкой в Палестину. Пока же он отправился в Европу – отдохнуть в Швейцарии, посмотреть Лувр и другие знаменитые коллекции. «Монах в жизни, он пробовал ее только теперь и наслаждался каждым глотком ее», – пишет современник. Картина отпустила автора. Но в феврале 1858 года его ателье в Риме посещает великая княгиня Елена Павловна, жена великого князя Михаила Павловича. Она заказала фотографии «Явления» и решила оплатить ее отправку в Петербург, а заодно и путешествие самого Иванова.

Тот думал сперва отправить картину через Европу, а самому приехать в Россию через Палестину, Эфес, Афон и Константинополь, но так, чтобы появиться в Москве и Петербурге одновременно со своим полотном. В этом явлении родине из добровольного итальянского изгнания автора и главного труда его жизни было много гоголевского. С автором «Мертвых душ» Иванов дружил и на протяжении многих лет обдумывал замысел «Явления» в явной связи с гоголевскими размышлениями о поэме и о том, как лучше представить ее российской публике (Ю.В.Манн написал об этих параллелях творческих судеб в замечательной книге «В поисках живой души»). Но в итоге театрализованно придуманная встреча с автором и его произведением не состоялась: Иванов решил сам сопровождать «Явление» в Петербург. Хотя и предчувствовал, что его ждет впереди.

«Если мне удастся вырваться из России целым, здравым, свободным и с деньгами, то, конечно, тотчас отправлюсь в Палестину», – писал он брату меньше чем за полгода до своей смерти. Вырваться не удалось. Даже деньги государя, купившего знаменитое уже к тому времени полотно за 15 тыс. руб., были принесены в конверте на квартиру художника через несколько часов после его кончины.

Незаконченная по многим признакам картина и при жизни автора, и сегодня вызывает разные чувства и оценки. Едва ли не ценнее всего итога оказываются многочисленные подготовительные работы к ней конца 30–40-х годов, хранящиеся сегодня в Третьяковской галерее и Русском музее. Головы натурщиков, уличные сценки, пейзажи, пейзажи, пейзажи… Вот где художник, не скованный сверхзадачей, не связанный жесткой целью, оказывается свободен во взгляде и в его выражении. Он словно торжествует вместе с природой и жизнью, растворяясь в потоках их света, улавливая в их течении ту гармонию естественности, ощутить и повторить которую дается столь немногим.

Иванов был не просто поклонником итальянских мастеров Возрождения, он мечтал о подчинении «русской переимчивости» итальянским идеалам и только через их призму считал возможным обрести самобытность. Потому так не любил царившую на родине «жанровую картину»: «Tableaux de genre в России есть совершенное разрушение наших лучших сил, или яснее: размен всех сил на мелочи и вздоры в угодность развратной публике, получившей свое образование в упадающей теперь Европе…» Стоит ли удивляться, что петербургские академики живописи ожидали такого скептика без лишнего дружелюбия? Успех Иванова коробил их еще до встречи с его работой.

Но даже проживи художник дольше – стал бы он соперником своим коллегам, все положившим на алтарь карьеры? Еще в 1836-м, когда Иванов получил чин академика, он сожалел об этом событии в письме к отцу: «Мое намерение было никогда никакого не иметь чина… Художник должен быть совершенно свободен… независимость его должна быть беспредельна». Только так можно было достичь своего – а у Иванова «свое» связано прежде всего с образами природы, причем итальянской. Его трудно представить восторгающимся, как Васильев, Саврасов или Левитан, русской природой в любую, даже унылую ее пору. Иванов счастливым образом совпал с ландшафтом солнечных Апеннин. Это его край, его земля, откуда он не выезжал 27 лет. В пейзажных набросках и этюдах так много поэзии и точности, что некоторым даже хочется увидеть в художнике русского предшественника импрессионизма. Его работы и впрямь многое предвосхитили в эстетике последующих десятилетий, но скорее лишь благодаря тщательности, с которой автор всматривается в ветку на фоне синего неба, пишет камни под палящим солнцем. Порой игра света и тени занимает его больше всего остального. Но чу! вот и кончилась чистая живопись, художник вновь превращается в идеолога и меряет силой идеи качество своего зрения!

Там, где у импрессионистов воцаряется культ мгновения, где торжествует взгляд «здесь и сейчас», Иванов целиком принадлежит вечности. У него принципиально иные отношения со временем, его время – исключительно мифологическое, и потому природа оказывается словно увиденной раз и навсегда. Она не знает ни развития, ни упадка, ей неведомы расцвет и увядание. Это вечная красота, с античным привкусом, какой она и должна быть у автора, всему на свете предпочитавшему Рим, мечтавшему о Палестине, но получившему от судьбы последний дар, дар смерти, в городе, которого боялся как отравителя. Боялся, но так и не успел разглядеть его лица.


Алексей Мокроусов
НГ Антракт 2008-02-01
Последнее путешествие


Добавить комментарий к статье




Биография Иванова
Всемирный сюжет Александра Иванова
К картине "Явление Христа народу"
Биографии художников
Российские художники
Львы (по знаку зодиака)
Знаменитые Александры


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru