Исаак Бабель даже перед расстрелом просил дать ему возможность закончить роман

В 1913 году в киевском журнале "Огни" был напечатан рассказ студента Киевского коммерческого института Исаака Эммануиловича Бабеля. Так началась литературная судьба великого писателя. Конечно, большинство читателей связывают имя Бабеля с Одессой. И это действительно обоснованно. Ведь Бабель обессмертил Одессу своими "Одесскими рассказами". Но Исаак Эммануилович Бабель и творческими, и семейными, и дружескими узами был связан и с Киевом, где учился в 1911—1915 годах, был женат на киевлянке, часто и много работал на Киевской киностудии. Приезжая в Киев, Бабель всегда останавливался в доме своего друга Александра Довженко…

13 июля этого года исполняется 110 лет со дня рождения великого писателя. Да-да, великого! Его произведения изданы почти во всех странах, его читают, им зачитываются, его экранизируют, его переводят. Недавно Одесский литературный музей получил подарок — сборник "Одесских рассказов", изданный в Японии на японском же языке.

Конечно, самыми популярными среди читателей остаются уже упоминавшиеся "Одесские рассказы" и, конечно, "Конармия". Среди упреков, которые изредка бросают в адрес Исаака Эммануиловича Бабеля, имеется и такой: дескать, он романтизировал бандитскую Одессу. В общем, переводя это на современный язык, Бабель — создатель эдакой "Бригады" того времени. Надо, кстати, сказать, что нынешний разгул преступности намного превзошел тот, прежний, о котором писал Исаак Бабель. Но протестующие голоса все же звучат…

Таких голосов, в общем-то, немного, но они есть. И с ними нужно… согласиться. Да, романтизировал! Ну и что? Разве Одесса стала от этого менее прекрасной? Наоборот! Одесса стала намного притягательнее, а одесский говор узнаваем во всем мире. И любим, заметьте, ибо кто не улыбнется обрадованно, услышав или прочтя: "Одесса очень скверный город. Это всем известно. Вместо "большая разница" там говорят — "две большие разницы" и еще: "тудою и сюдою"… Мне же кажется, что можно много сказать хорошего об этом значительном и очаровательнейшем городе…".

Или: "Я остался один и вдруг, с такой ясностью, какой никогда не испытывал до тех пор, увидел уходящие ввысь колонны Думы, освещенную листву на бульваре, бронзовую голову Пушкина, с неярким отблеском луны на ней, увидел в первый раз окружавшее меня таким, каким оно было на самом деле, затихшим и невыразимо прекрасным".

Романтика… А почему бы и нет? Почему не ворваться в серые будни бытия яркому свету одесского солнца, почему не послушать секретный шепот волны на Ланжероне, не посмотреть светлыми от восторга глазами на ту, называемую Бабелевской, Одессу с ее богачами, нищими, налетчиками?

Вот как описывал Исаак Бабель "аристократов" Молдаванки: "Аристократы Молдаванки, они были затянуты в малиновые жилеты, их плечи охватывали рыжие пиджаки, а на мясистых ногах лопалась кожа цвета небесной лазури".

Действительно, романтика… "Романтика, — как говорил большой писатель Михаил Анчаров, — это тоска по прекрасному!" Чего-чего, а тоски в те годы в Одессе хватало. Тоски по теплу…. Тоски по еде… Тоски по защите…

А те, даже не бабелевские, а подлинные бандиты с Молдаванки могли защитить. Когда в Украине во время гражданской войны начались еврейские погромы, как известно, повлекшие жертвы, на защиту Одессы встала не власть, а именно налетчики. Прекрасно вооруженные, смелые до отчаянности, именно они смогли защитить город и его обитателей. В Одессе Бени Крика погромов не было… А вы говорите — бандиты, бандиты…

Наверное, и у вас, как говорил Бабель, "на носу... очки, а в душе осень"…

Бандиты — это те, кого описал он в других, не менее известных своих рассказах, объединенных общим названием "Конармия". Недаром лихой предводитель этой самой конармии, неуправляемо жестокий Семен Буденный так ненавидел Исаака Бабеля. Ибо кто, как не Бабель, впервые рассказал об этом страшном явлении в истории советского государства. "На деревне стоит стон. Конница травит хлеб и меняет лошадей. Взамен приставших кляч кавалеристы забирают рабочую скотину…" Или: "На Волыни нет больше пчел. Мы осквернили улья. Мы морили их серой и взрывали порохом. Чадившее тряпье издавало зловоние в священных республиках пчел…". И дальше: "Летопись будничных злодеяний теснит меня неутомимо, как порок сердца…".

Опьяненные кровью и вседозволенностью, ничего не имея за душой, бойцы этой "армии" прошли по Украине, оставляя за собой кровь и беду. Их объединяли страх и ненависть. И то, и другое им внушили комиссары и командиры — недоучившиеся студенты, бывшие пролетарии, не желавшие трудиться, в германскую войну научившиеся убивать, средние чины, вспоенные кровью и ненавистью к офицерам. Да, были в конармии и люди идейные. Но они легко растворялись в орде насильников и убийц. Иначе — смерть…

Бабель выдержал все. Он не замарался, не преступил грань, не поддался стаду. А вернувшись с войны, описал все, что видел. Конечно, ему пришлось многое смягчить, иначе его и без того короткий век стал бы еще короче. Но и того, что написано, хватает, чтобы убедиться в том, какую злую и страшную силу выпускает на волю большевизм.

И потому "Одесские рассказы" — это памятник милой старой Одессе, где все, даже налетчики, были романтиками. А "Конармия" — это памятник беде, постигшей огромную страну, поддавшуюся красному террору. А памятника Бабелю нет…

Мы говорим с крупнейшим одесским знатоком творчества Бабеля Ростиславом Александровым, изучающим не только творчество писателя, но точно знающим все места в Одессе, куда ступала нога не только Исаака Эммануиловича, но и его героев.

Скажите, почему все-таки нет памятника?

— Ну, маленький памятник все-таки есть. В саду скульптур Одесского литературного музея несколько лет назад, как всегда, 1 апреля, был открыт памятник "Грядущему гению". Там на круглом постаменте сидят три птицы с лицами Пушкина, Гоголя и Бабеля и напряженно всматриваются в яйцо, лежащее между ними. Кто грядет?.. Но это миниатюрная скульптура. Еще была доска на могиле отца писателя на Втором еврейском кладбище (впоследствии разрушенном). На ней было написано: "Памяти писателя Исаака Бабеля". Ведь даже могила его неизвестна. Он был расстрелян в ночь после приговора и кремирован. Интересно, что за пять лет до этого, когда кремировали его умершего друга, поэта Эдуарда Багрицкого, Бабель, всегда отличавшийся любопытством, попросил разрешения непосредственно наблюдать процесс кремации. Мог ли он знать, что вскоре окажется по другую сторону заслонки. Ну а вообще, памятник из камня или бронзы — это, скорее, символ. Настоящая память — это книги, спектакли, фильмы. Это экспонаты музея, улица Бабеля (бывшая Виноградная) на Молдаванке.

Одесские бандиты с Молдаванки — это действительно была грозная сила, или придуманный антураж?

— Это действительно была сила. Во времена погромов они организовывали отряды самообороны и не допустили огромного числа жертв. То, что они были грозной силой, подтверждается тем, что из них в гражданскую войну был создан 54-й полк имени товарища Ленина. Во главе полка Красной Армии был поставлен Михаил Винницкий — Мишка Япончик — прототип бабелевского Бени Крика. Комиссаром назначили анархиста-уголовника некоего Фельдмана. Полк успешно принял первый бой, но потом среди бойцов распространили слух, что в Одессе начались репрессии по отношению к их семьям. Бойцы, открыв фронт, рванули на Одессу. Михаил Винницкий на паровозе с одним вагоном ринулся за ними, но на станции Вознесенск его пригласил к себе некий Урсулов — не то комендант станции, не то председатель местного ЧК. Обратно в вагон Япончик не вернулся. Он по приказу из штаба Якира был расстрелян прямо у водокачки. Комиссар Фельдман благополучно и беспрепятственно вернулся в Одессу, но через несколько дней после ухода красных из Одессы был убит возле Толкучего рынка в районе Прохоровского сквера. Как говорили, это сделали соратники Япончика. А одесские налетчики, те, кто выжил, конечно, дожили и до Великой Отечественной войны и успели храбро повоевать при обороне Одессы. Так что это была сила… Кстати, первым о том, что Бабель романтизирует бандитов, заговорил Лазарь Каганович после премьеры фильма "Беня Крик". Фильм вскоре после этого был снят с проката.

Беня Крик — это на самом деле Мишка Япончик?

— Ну, скорее, Мишка Япончик — это один из прототипов Бени Крика. Вообще, если можно говорить о прототипе, то Миша Япончик был в какой-то степени просто толчком к созданию образа. Ведь Бабель вернулся в Одессу через год после гибели Япончика.

Как, по-вашему, за что был убит Бабель? Это месть Буденного, может, Ежова, ведь говорят, что его жена была к Бабелю неравнодушна… В общем, за что?

— Бабеля миновали репрессии 1937—1938 гг., вероятно, его погубил собственный интерес к жизни во всех ее проявлениях. Во время поездки в Париж на антифашистский конгресс Бабель задержался на несколько дней в Берлине. Там он познакомился с сотрудницей советского посольства некоей Ханютиной. Возник краткосрочный, но бурный роман. Позднее Ханютина вышла замуж за Ежова. Она создала салон, который посещал и Бабель. После ареста Ежова репрессиям подверглись все, кто входил в круг его близкого общения, посещавшие его дом… Бабеля судило Особое совещание. Он был приговорен к расстрелу. В ту же ночь Исаак Эммануилович был убит. Список расстрелянных сохранился. Имя Бабеля было настолько известно и популярно, что НКВД долгие годы поддерживал миф о том, что Бабель жив. Его жене Антонине Николаевне Пирожковой, неустанно хлопотавшей о муже, то и дело подбрасывали информацию о том, что Бабель находится в лагере, чувствует себя нормально. К ней приходили люди, якобы сидевшие вместе с ним, рассказывали о нем… Более того, в 1948 году ей сообщили, что Бабель вскоре вернется домой. Но в 1949 году, когда Антонина Николаевна в очередной раз обратилась к Ворошилову, из его секретариата ей позвонили и сказали, что настоятельно советуют поверить в смерть Бабеля.

Какова судьба рукописей Бабеля, изъятых при обыске? Может, что-то "выплыло"?

— Основная часть рукописей была изъята при обыске. Поскольку Бабелю не инкриминировали антисоветские мотивы в литературной деятельности, то рукописи не приобщили к делу и уничтожили. К сожалению, это так. Но кое-что сохранилось… Сохранились дневники писателя, сбереженные его друзьями, письма… Роман, над которым он долго и напряженно работал, увы, уничтожен. В своем последнем слове на трибунале Бабель отверг все предъявленные ему обвинения и просил только об одном — чтобы ему дали возможность закончить роман.

Наивный, добрый человек… Разве до романов было заплечных дел мастерам из советской охранки? Страшной оказалась судьба великого писателя, прожившего всего 45 лет. Но книги его издаются. Они любимы и востребованы. Даже в наше время. И прочтя в который раз: "Мы оба смотрели на мир, как на луг в мае, как на луг, по которому ходят женщины и кони…", — хочется вдруг закрыть глаза, улыбнуться и, несмотря ни на что, неожиданно в это поверить…