Сколько бы ролей ни сыграл за свою 67-летнюю жизнь актер Борис Хмельницкий, определяющей всегда оставалась его внешность. Настоящий мужчина — высокий, роскошные усы, борода, выразительные глаза плюс голос, как у Высоцкого. Смотришь на его фотографии в молодости — неотразим. До последних дней он не сумел отказаться от своего выразительного имиджа — очки только добавились да седина, впрочем, тоже весьма харизматичная.

По методике философа Демосфена

Как личность Борис Хмельницкий во многом рожден Московским театром на Таганке. Но до этого был и Уссурийск (родился Хмельницкий в семье военного), и Житомир, и Киев, где 12-летнему Хмельницкому пришлось жить одному — таковы были условия профессора, который лечил Бориса от заикания. Это была методика философа Демосфена — набрать камешки в рот и перекрикивать шум волн… Моментального эффекта ждать не приходилось, в киевской школе над заиканием Бориса смеялись. Он в ответ дрался. Так что жизнь в большом городе помогала прежде всего сформировать характер. Был и Львов, где Хмельницкий учился играть на баяне в стенах Львовского музыкального училища, Украина отозвалась в биографии Хмельницкого и последней ролью, которую нам еще предстоит увидеть, — в сериале В. Бортко «Тарас Бульба».

Кстати, заикание у Хмельницкого так и не прошло окончательно. Тем удивительнее, что ему удалось поступить в театральное училище им. Б.Щукина при Театре им. Е.Вахтангова. Для этого он занимался с логопедами и даже обращался к услугам мага и волшебника Вольфа Мессинга. Да и в период работы в Театре на Таганке дефект речи нет-нет да и давал о себе знать. Это произошло, например, в спектакле «Послушайте!», где Хмельницкий играл поэта Владимира Маяковского. Но тут его выручил режиссер Юрий Любимов. «Делай вид, что заикаешься специально, — посоветовал Юрий Петрович, — пусть считают, что это я придумал».

Вообще же, на Таганку Хмельницкий (или Хмель, как называли его друзья) попал достаточно случайно. Он был младше тех студентов, которые составили костяк будущего популярного театра, но, поскольку Хмельницкий был очень музыкален, Юрий Любимов привлек его к написанию песен для знаменитого брехтовского спектакля «Добрый человек из Сезуана», с которого и началась Таганка. Потом пошло-поехало…

С Украиной связан и дебют молодого актера в кино. Он уже играл в Театре на Таганке в спектакле о поэтах и писателях Великой Отечественной войны «Павшие и живые». Как-то на представление пришел украинский режиссер с киностудии им. А.Довженко Леонид Осыка. Он пригласил актера сняться в своем фильме «Кто вернется — долюбит». Хмельницкий вспоминал: «Когда фильм вышел, его каждый вечер крутили в кафе на Крещатике возле кинотеатра «Дружба». Там был установлен экран, и каждый вечер показывали финал фильма. Я читал там стихи Семена Гудзенко, тоже, кстати, киевлянина: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели». Возле экрана толпился народ, а я гордо проходил мимо». Затем Хмельницкий снимался у Юрия Ильенко в картине «Вечер накануне Ивана Купала». У фильма была непростая прокатная судьба, но работу в нем артист всегда называл одной из лучших своих ролей.

На Хмеля положил глаз даже Голливуд

Но зрители узнали и полюбили Бориса Хмельницкого прежде всего благодаря роли благородного разбойника Робин Гуда в фильмах «Стрелы Робин Гуда» и «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Конечно, он выглядел бесспорным романтическим героем, отлично смотрелся в седле, источал благородство и безграничное мужское обаяние. Кто-то помнил его по совместной советско-итальянской «Красной палатке», кто-то по «Бейбарсу», кто-то по «Князю Игорю». Но все-таки Робин, именно Робин стал его легендарной ролью. У Хмельницкого была действительно несоветская внешность. Ему бы побольше рыцарей играть, древних князей — могучих, с пронзительным взглядом.

Разве мог мимо такого красавца с западным оттенком пройти зоркий Голливуд, даже в сложные советские годы? В начале 80-х Хмельницкий на фестивале в Югославии познакомился с голливудским режиссером Кирком Дугласом. Тот позвал его в Голливуд — сниматься в картине «Скалолаз». Гонорар Хмельницкому был предложен огромный — миллион долларов. Чтобы уехать на съемки, артист согласился даже отдать все деньги руководству, сниматься только за суточные. Но в Штаты его так и не выпустили.

Неудивительно, что такого красавца любили женщины. Хмельницкий шутил, что у него в среднем десять внебрачных детей, а один внебрачный сын — это точно. А вот дочь Даша была рождена в недолгом браке с актрисой Марианной Вертинской. Этот союз был вполне прогнозируем: он — красавец, она — красавица (за сестрами Анастасией и Марианной ухлестывала, кажется, вся Москва, да и Ленинград не отставал). После развода Даша осталась жить с отцом, стала хорошей актрисой, которой Борис Хмельницкий по праву гордился. Страдавший от тяжелой болезни печени, артист умер дома в присутствии дочери и бывшей жены Марианны…

Бэмби — супермен из Таганки

Может быть, и в театре Хмельницкий мог реализоваться ярче. Он был очень популярен, но все же не занимал в Театре на Таганке такое место, как Владимир Высоцкий или Валерий Золотухин. Хотя актерские данные и выразительная внешность позволяли ему играть во многих спектаклях. Он был и полковником Вершининым в «Трех сестрах», репетировал и играл Воланда в первой советской постановке «Мастера и Маргариты» (правда, основным исполнителем роли Мессира считался все же Вениамин Смехов).

Хмельницкий никого не расталкивал локтями, может, еще и поэтому играл не так много, как мог бы. Кроме прозвища Хмель, в театре его еще звали Бэмби, что совсем уж удивительно при его суперменской внешности. Сегодня о нем вспоминают как о человеке добром, благородном, всегда приходящем на помощь. О многом говорит хотя бы пример с В.Высоцким. Они дружили при жизни легендарного барда и артиста, но и после смерти Высоцкого Хмельницкий до последних дней не уставал сохранять и культивировать память о друге. В январе этого года у Хмельницкого отказали ноги, но он все равно продолжал заниматься организацией юбилейного вечера к 70-летию Высоцкого в Театре на Таганке, хотя быть ведущим этого мероприятия уже не мог.

Лучше поздно, чем никогда

Хмельницкий последние лет двадцать не работал уже на Таганке, но все по-прежнему считали, что он оттуда, с Таганки, знаменитой и популярной, еще не подверженной склокам, скандалам и междоусобным делениям. Да он и сам, наверное, считал себя шестидесятником, истинным таганковцем, таким, как Высоцкий, Леонид Филатов, Зинаида Славина и Алла Демидова. Он умел забывать старые театральные обиды, странности партнеров и режиссеров, кажется, он не знал, что такое зависть.

Любопытно, что Борис Хмельницкий — один из немногих актеров, который получил звание народного артиста, не имея заслуженного. Вот как он сам рассказывал об этом: «Короче, мои 60 лет отгуляли в Анапе. Утром подходит ко мне Инна Макарова и говорит: «Боречка, я тебя поздравляю. Ты получил звание народного артиста России». Как я могу получить звание народного, если у меня даже заслуженного нет? Таких случаев было два в истории советского кино. Сергею Бондарчуку Сталин дал сразу «народного артиста СССР» за фильм «Тарас Шевченко». И еще кто-то перескочил».

Говорят, что Владимир Путин, посмотрев на фамилию «Хмельницкий», сказал: «Что-то к Борису долго звание народного шло». Действительно долго, могли бы наградить советского Робин Гуда и раньше, хотя зрительской любовью он и так не был обделен.

СЕРГЕЙ ПАЛЬЧИКОВСКИЙ
Первая крымская N 213, 22 ФЕВРАЛЯ/28 ФЕВРАЛЯ 2008