День 25 июня      

Cедьмого июня 1926 года в Барселоне был торжественно пущен первый трамвай. Играл оркестр, «отцы города» произносили речи, толпа теснилась, завороженно созерцая движение ярко-красного вагона.

Лишь одно событие слегка омрачило солнечный день: через несколько часов после пуска трамвай нашел свою первую жертву!

Ею оказался нищий, плохо одетый старик без документов — по-нашему, по-сегодняшнему, типичный «бомж». Пострадавшего отправили в больницу Святого Креста, предназначенную для бедных и бездомных, неподалеку от собора Саграда Фамилиа. Там старик и умер. Тело его уже собирались отправить в общую могилу, — когда одна женщина случайно узнала покойника…

И ужаснулась Барселона! Только что она чуть было не совершила величайшее в своей истории кощунство. «Бомжем» оказался гениальный основатель всемирного стиля «модерн», создатель архитектурного лица каталонской столицы, гордость испанской земли, зодчий и скульптор Антонио Гауди!..

Каталония

«Гауди — это наше все», до сего дня говорят барселонцы. Нет ни одной фигуры в каталонской культуре, которую можно было бы поставить рядом с этим гигантом, словно вышедшим из эпохи Возрождения, где его признали бы своим братом по духу и Леонардо, и Микеланджело!..

Архитектурным «взрывам» Гауди приезжают дивиться со всей планеты, о нем написаны сотни книг и диссертаций. В одной из московских газет говорилось о «массовой и уже почти неприличной любви русского человека к каталонскому архитектору»…

О нет, видит Бог, — Барселона никогда не обрекала своего великого сына на нищету и бездомность! Он сам нисколько не заботился о своем бренном теле. Был чрезвычайно религиозен, часто погружался в горячую молитву.

Не искал богатых заказчиков, — они находили его; а Гауди, хоть и отдавался любой работе, в душе страдал, ибо хотел строить только церкви…

Его убеждения были простыми и крепкими убеждениями мастерового: зодчий полагал, что каждый человек должен жить и умереть у себя на родине, а каждая семья — иметь свой дом.

«Снимать жилье — все равно, что эмигрировать», говаривал мастер… Сам Гауди, не имея ни семьи, ни собственного дома, все 74 года своей жизни, полвека непрерывного труда отдал Барселоне. Выезжал ненадолго и неохотно… Мог много лет подряд носить один и тот же костюм, правда, неизменно вычищенный, — оттого и выглядел нищим.

При любых заработках питался скромнее, чем поденщик: свежим салатом, фруктами и молоком. Впрочем, и такие «блюда» не всегда бывали на его столе. В свои последние годы, целиком отданные строительству собора Саграда Фамилиа, Гауди вообще забывал о еде, и ученики буквально совали ему в рот куски хлеба…

Его предки, вплоть до прапрадедов, были котельщиками, мастерами — создателями больших и малых металлических котлов. Самые сложные изделия выполняли «на глазок», без чертежей. Антонио тоже не любил чертить; в частности, из-за отсутствия авторских схем до сих пор, уже второе столетие, никому не удается закончить великий барселонский собор!..

Чтобы в какой-то мере понять невероятную щедрость гения Гауди, пышное цветение зачатого им стиля, — надо внедриться в историю каталонской земли и ее столицы. Здесь на протяжении тысяч лет смешивались народы, в изысканно-сложный сплав сливались культуры Востока и Запада.

Само название «Барселона», скорее всего, связано с родовым именем финикийской семьи Барка, той самой, из которой вышел знаменитый полководец Ганнибал!

Да, около трех тысяч лет назад тут основали свою колонию карфагеняне; затем побывали варварские племена иберов, утвердил свою власть Рим, вытеснили римлян вестготы, тех сменили арабы — создатели великой исламской империи; а уж за ними, после многовековой войны, пришли кастильцы, объединители Испании.

Бурлящая, полиэтничная кровь каталонцев воплощалась в преступниках и святых, полководцах и мореходах. Колония каталанцев, переселившихся во Францию, описана у Александра Дюма: герои знаменитого романа, сам Дантес — граф Монте-Кристо, его возлюбленная Мерседес, его враг Фернан — пылкие каталонцы!..

Много раз Каталония пыталась обрести полную независимость; в 1873 году движением «непримиримых», при содействии анархистов-бакунинцев, была провозглашена Каталонская республика… просуществовавшая год!

В двадцатом веке край то обретал, то терял свою автономию: режим Франко отнял у каталонцев остатки самостоятельности, но в 1977 году они получили широкие права, которыми пользуются и до сих пор.

Есть собственный «женералитет» — правительство; есть флаг, лишь частично напоминающий испанский… Да и вообще, каталонского патриота не следует называть испанцем. Он отреагирует на это примерно так же, как львовянин, которого причислили к великороссам…

В обыденной жизни

И в этой-то многоцветной и взрывчатой культурной среде вырос Гауди.

Антонио Гауди-и-Корнет (таково полное имя нашего героя) родился 25 июня 1852 года не то в небольшом городе Реусе, не то в деревне поблизости от этого городка. Он был пятым и самым младшим ребенком в семье почтенного мастера металлообработки, Франсиско Гауди-и-Серра.

Крепким здоровьем будущий зодчий не отличался; еще в детстве у него нашли ревматизм. Отсутствие возможности играть с другими детьми, раннее одиночество, страсть к долгим неторопливым прогулкам — все это, видимо, помогло Антонио отчетливей услышать в своей душе голос Божий…

С юных лет он впитывал формы, созданные природой, искал вдохновения в листе и цветке, в изгибах русла ручья и морщинах дикой скалы.

Недаром свои проекты Гауди назовет «органическими конструкциями». Немногие из современников, включая и заказчиков, сразу понимали замысел Антонио: слишком уж далеки были эти безумные каменные причуды от привычных строгих, прямоугольных домостроительных объемов.

Но, подобно большинству уроженцев Реуса, Гауди был наделен упрямством и настойчивостью. Он неутомимо отстаивал и доказывал свою правоту; оттого стала неповторимой Барселона…

В обыденной жизни замкнутому, малообщительному парню не везло. Во время учебы его считали середняком; только рисовал великолепно… Окончив архитектурное училище в Барселоне, Антонио один из первых своих заказов получил в городе Матаро; там он встретил и первую любовь, к сожалению (к счастью для потомков?), окончившуюся трагично. Девушка вышла замуж за другого. Он остался холостяком до конца дней и все силы души отдал работе…

Фонари для Королевской площади; уличные туалеты; оформление магазинных витрин… Скромным было большинство заказов, с которых начиналась карьера 26-летнего дипломированного архитектора.

Но, благодаря им, Гауди был замечен и оценен богатым промышленником, графом Эусебио Гуэлем-и-Басигалупи. Дон Эусебио пригласил молодого мастера к себе для переговоров о возможном обновлении родового поместья…

Так завязались отношения знатного каталонца с никому не известным зодчим из провинции, переросшие в глубокую дружбу, продолжавшуюся до смерти графа в 1918 году. Дворец и парк, особняки и павильоны, — все это, выстроенное на средства Гуэля и для его семьи, стало коллекцией шедевров, принадлежащих Каталонии и всему миру.

Граф сделался благодетелем Гауди, позволив ему обрести свободу самовыражения, дав возможность одеть камнем самые хрупкие и дерзновенные фантазии ...

Первый частный заказ

Уничтожающая критика «безумств» Гауди, нападки прессы не тревожили дона Эусебио. Он неизменно защищал творения своего друга и словом, и делом.

Благодаря крепкой дружбе и всегдашнему согласию с графом, Антонио стал известен в высших кругах столицы, получил других серьезных заказчиков…

Впрочем, — хотя история и не знает сослагательного наклонения, — можно верить, что Гауди не остался бы безвестным и без этой счастливой встречи.

Первый частный заказ он выполнил как раз в ту пору, когда знакомство с графом Гуэлем либо еще не состоялось, либо только что произошло.

Летнюю виллу поручил выстроить недавнему дипломанту Мануэль Висенс, фабрикант стройматериалов. План дома чрезвычайно прост, это нехитрый прямоугольник, — но Гауди снабдил виллу таким количеством пристроек и украшений, что жилище заводчика обратилось в сказочный дворец!

Вдохновение давала мастеру старинная арабская архитектура… Не только стены, башенки и балконы спроектировал Антонио, — сам разработал оконные решетки, ограду сада, выполнил эскизы богатого внутреннего убранства столовой и курительной комнаты… Выстроена вилла из камня и кирпича, украшена разноцветной глазурованной плиткой.

Сильно изменился город с того далекого 1878 года, когда Гауди начал возводить «Каса Висенс», но чудо-дом, увы, теперь лишенный сада, продолжает украшать столичную улицу Каролинес…

Проекты, проекты, проекты...

Еще будучи студентом, Гауди участвовал в создании иных барселонских чудес. Правда, официально он представал в качестве помощника более маститых архитекторов, но порученные ему части проектов воплощал вполне самостоятельно.

Рука будущей «звезды» видна в причудливых постройках парка Цитадели, в знаменитом тамошнем Каскаде — соединении триумфальной арки и искусственного водопада; в парковых оградах, воротах и «водяном доме», откуда поступала вода для всех гидротехнических затей парка…

Сотрудничество Гауди с графом Гуэлем, столь удивительное и плодотворное, началось со строительства в графском поместье, в округе Гарраф. До наших дней уцелели знаменитые ворота с кованым железным драконом, могучим чудовищем — хранителем усадьбы.

Каждый замысел Гауди можно назвать многослойным, вся глубина символического значения его построек и скульптур открывается не сразу: вот и для того, чтобы правильно «прочесть» надвратного дракона, следует знать и то, что этот мифический гад входит в состав эмблемы Каталонии — сцены боя святого Георгия со змеем; и то, что извивы чешуйчатого тела повторяют очертания созвездия Дракона…

Там же, возле ворот, высятся обложенные затейливой керамической плиткой входные павильоны, где теперь находится Центр исследований творчества Гауди. Раньше эти строения были конюшней, манежем и домом привратника; они увенчаны экзотическими башенками и куполами, напоминающими не то об Индии, не то о волшебных городах из «Тысячи и одной ночи».

Однако, главным и неподражаемым плодом многолетней дружбы аристократа с мастеровым стало здание барселонской резиденции Гуэлей. Дворец издали отличим от других домов, поскольку его кровля буквально уставлена декоративными дымоходами и надстройками вентиляционных отверстий.

Какой-то фантастический окаменелый лес! А в центре «леса» — конус, венчающий купол вестибюля, с блестящим шаром-солнцем и флюгером… Недаром одним из многочисленных прозвищ Гауди было: «вечный ребенок»!

Как и большинство творений мастера, дворец столь же практичен, сколь и пышен с виду. Польза и красота сочетались Гауди в пропорциях тончайших и верных… Огромные входные арки позволяли экипажам легко въезжать и спускаться по винтовому пандусу в конюшни, расположенные под домом.

Просторен главный зал, завершенный куполом с отверстиями, даже днем создающими впечатление звездного неба. Дворец — не храм: но смело поставлен в зале орган — на верхнюю галерею, чтобы музыка лилась, точно из надземных сфер…

Все, от изумительной лепки потолков до колонн сорока разных форм (!), от балконных перил до ручной отделки столовой, до многих предметов мебели, здесь разработано неистощимым Гауди!..

В 1984 году, наряду с парком Гуэль и домом Мила, решением ЮНЕСКО дворец Гуэль был объявлен достоянием человечества. Более высокой чести никакие рукотворные памятники не удостаиваются…

Несмотря на всю «светскость» своих первых строений, Антонио скоро стал известен, как архитектор глубоко верующий, мечтающий возводить храмы. Еще не была завершена работа над дворцом барселонского благодетеля, когда к мастеру обратилась католическая церковь.

Ему предложили завершить брошенное предыдущим архитектором здание колледжа Сестер ордена Святой Терезы. Орден дал обет бедности, средства его были весьма скудны: но Гауди сумел и эту скудость превратить в изысканный, строго-утонченный стиль! Длинное пятиэтажное кирпичное здание отнюдь не роскошно, его украшают лишь скромные арки, гербы ордена да башенки с крестом…

Следующей работой по заказу церкви, на сей раз в лице земляка Гауди, уроженца Реуса, — епископа Грау, стал новый епископский дворец в Асторге, в провинции Леон. На осуществление такого проекта требовалось разрешение академии изящных искусств в Мадриде; своенравный, упрямый каталонец отстаивал буквально каждый штрих в своих чертежах…

Затем к проекту начало придираться высшее испанское духовенство. Пока был жив епископ, Гауди еще удавалось поставить на своем. Но после смерти Грау в 1893 году архитектора буквально затравили поправками.

Он сгоряча бросил работу и не возвращался к ней даже тогда, когда его, уже прославленного, попросил об этом очередной епископ в 1905-м. Дворец окончен другим зодчим. От Гауди сохранился его общий облик, напоминающий о средневековых замках, — круглые башни, контрфорсы; светло-серые стены строги, скромны и отлично сочетаются с суровой местностью…

В Барселоне гений «позабавился»

Список «светских» построек мастера можно продолжать долго, Антонио быстро вошел «в моду» у толстосумов и не выходил из нее до конца жизни.

Так, в городе Леоне, по заказу текстильных коммерсантов Фернандеса и Андреса, он соорудил великолепный четырехэтажный дом с конторами, магазинами, апартаментами владельцев и квартирами для сдачи внаем; то ли по желанию заказчиков, то ли по собственному капризу «вечный ребенок» уподобил центр торговли замку с мощной кладкой, готическими окнами и фигурой святого Георгия, поражающего дракона.

В Барселоне гений «позабавился» строительством дома для вдовы промышленника Кальвет-и-Карбонель: здесь ему было угодно применить формы вычурного барокко, с обильным декором, и лично взяться за массу мелочей, включая скульптуры, предметы дубовой мебели, дверные ручки и молоток при входе (!).

Даже деревянный лифт с кованой решеткой здесь говорит о громадной силе воображения Гауди…

Мастер оставил нам на холме, господствующем над столицей, небольшую виллу в виде готического замка — дом Бельесгвард, славный витражами сложной звездчатой формы; на проспекте Грасиа — совершенно фантастический дом Батло, с волнистой чешуйчатой крышей наподобие гигантского змея и башней в виде копья, вонзающегося в драконье тело (все тот же патриотический символ!), с балконами, похожими на карнавальные маски, и плиточной облицовкой богатейшей цветовой гаммы, от бело-голубой до насыщенно-синей.

На том же проспекте выстроил он новый дом для коммерсанта Мила-и-Кампс, сразу же получивший прозвище «Педрера» — Каменоломня, ибо напоминает «Каса Мила» не какое-либо из людских сооружений, а могучую скалу с вырезанным в ее толще пещерным городом…

Не забывал Гауди и о своем первом и главном меценате, доне Эусебио Гуэле: парк Гуэль, строительство которого заняло пятнадцать лет, стал городским садом, туристской жемчужиной Барселоны и, по решению ЮНЕСКО, достоянием человечества.

Там мы тоже увидим образцы смелости художника, его нежелания считаться с общепринятым: громадного дракона на развилке пышно украшенной лестницы, дома и павильоны, похожие на гребнистые раковины, знаменитые колонны зала Гипостиль, пешеходную дорожку под сводами, будто вырастающими из скалы...

Он хотел быть зодчим храмов...

Да, всему этому, и еще многим другим проектам, отдавал Антонио свою неуемную энергию, безбрежный талант, каталонское упрямство и усердие потомственного котельщика.

Но по-настоящему хотел он одного: быть зодчим храмов! Знаки горячей любви к земной родине — бесчисленные символы Каталонии, стилизованные гербы и знамена родного края — чуть ли не на каждом творении Гауди сочетаются с крестами, фигурами святых… со знаками родины вечной!

Не богатство и щедрость смертных, но силу и милосердие Господа стремился мастер прославить в камне. И делал это с первых своих профессиональных шагов — до последних дней.

…Церковь в рабочем поселке поручил ему выстроить все тот же граф Гуэль. Не столь важны причины, по которым проект так и не был воплощен. Мир лишился еще одного шедевра. Остался лишь макет храма, — но макет, говорящий о многом!

Церковь Колонии Гуэль представлена автором в образе… объемной сети, сплетенной из веревок, к концам которых привешены сотни мешочков с дробью — для расчетов напряжения элементов конструкции. Такого моделирования не знала, кажется, ни одна цивилизация. По гибкости и динамизму веревочную модель можно сравнить разве что с импульсными, компьютерными!..

Чего больше в этом поразительном творении? Раскованности, раскрепощенности, характерной для всех затей Гауди? Неповторимости его натуры? Или — того состояния души, в котором мастер все менее бывал удовлетворен грубыми земными материалами… все ближе подходил к идеалу небесно-зыбких, но вечных строений… к идеалу, которого, возможно, достиг вполне, лишь бросив уже ненужную старческую оболочку под трамвай и воспарив к Началу Всех Начал?..

Собор Святого Семейства (Саграда Фамилиа) в Барселоне; альфа и омега исканий Антонио Гауди, opus magnum* всей его жизни; труд, которому зодчий отдал свыше сорока лет! Он приступал к проекту храма — и одновременно строил «Каса Висенс», сооружал мини-дворец «Каприз» в сказочно-арабском духе для графа Диас-де-Кихано, планировал поместье Гуэля…

Но на более позднем этапе, очевидно, уже оценивая каждый свой день, как драгоценность, подаренную Всевышним, Гауди весь отдался собору. От иных, самых выгодных предложений отказывался бесповоротно… С 1914 по 1926 годы жил прямо на стройке, в нищенской конуре; забывал о сне и еде…

Увы, первая и единственная, целиком построенная Гауди, колокольня собора, носящая имя святого Варнавы, была окончена за год до смерти мастера! Еще он успел увидеть, как выглядят в завершении нижняя церковь, апсида, часть галереи и портал часовни Богоматери Росарио…

Строительство длилось десятки лет...

Строительство длилось десятки лет не только из-за своего колоссального объема, задуманного автором.

Основатели храма, члены Ассоциации паломников святого Иакова, решили, что их детище будет сооружаться лишь на милостыню и пожертвования граждан. А пожертвования шли медленно… Сам Гауди принимал участие в сборе денег по подписке!

Но знал ли кто-нибудь, что возведение Саграда Фамилиа затянется на века — и тем уподобит современный храм гигантским святыням Средневековья, над которыми трудилось много поколений: собору Парижской Богоматери, соборам в Реймсе и Шартре, Успенскому собору в Киево-Печерской Лавре?..

Воистину, не человеку, но Богу завершать подобные проекты. Недаром живет благочестивая легенда о том, что на шпилях готических колоссов строители намеренно не заканчивали самый верх! Быть может, опасались, что небеса примут слишком дерзкую, стремительную башню за новую Вавилонскую?..

Колокольни Рождественского фасада были «сданы» лишь после смерти Гауди. Строительство продолжалось неторопливо: и по причинам денежным, и из-за нелюбви гения к подробным чертежам, и вследствие бурных политических событий.

Во время гражданской войны в Испании собор горел; погибли даже те немногочисленные рисунки и гипсовые муляжи, которые завещал Гауди продолжателям своего дела… Работы над фасадами церкви, над многими ее внутренними частями возобновились лишь в 1954 году!

Страстной фасад, спроектированный Гауди в 1911 году, начали строить в 1952-м, а его скульптурные украшения появились в 1986-м…

Сегодня Саграда Фамилиа имеет в плане форму латинского креста; в соборе пять продольных нефов** и три поперечных, три входа, его окружает крытая галерея. На каждом из трех величавых фасадов — по четыре башни, вздымающихся более, чем на сто метров; эта дюжина каменных великанов посвящена двенадцати апостолам. Пять грандиозных ребристых, островерхих башен над трансептом*** построены во имя Иисуса Христа и евангелистов. Башня-колокольня Христа достигает 170 метров высоты…

Антонио Гауди, и вообще-то неистощимый на выдумку, здесь реализовал всю свою вулканическую фантазию! Диковинными волнами переливаются, текут крыши церковно-приходских школ, устроенных при храме. Великолепны арки и витражи нижней церкви. Полукруглое завершение храма, где расположен алтарь, — апсида, — стала подножием для множества башенок-пинаклей: на них можно увидеть и сплетение цветов, и лепных ящериц или улиток!..

Вообще, излюбленный образ Гауди — каменный лес. Сотнями наверший, башенок и шпилей он расплескался по кровлям Саграда Фамилиа. А внутренность собора, по словам самого зодчего, должна была походить на «лес колонн», озаренный волшебным светом от витражей…

Добровольное монашество

Невообразимо богат и причудлив Рождественский фасад, украшенный тремя порталами во имя трех христианских добродетелей: Надежды, Веры и Милосердия. Здесь, в окружении самых щедрых и причудливых растительных гирлянд, предстают евангельские сцены. Кипарис, к которому слетаются птицы — аллегория Церкви, как прибежища верующих…

Ни один барселонец, даже самый глубокий старик, не видел собора Саграда Фамилиа без строительных лесов. Там они и сейчас… Когда будет уложен последний кирпич, заглажена последняя лепная завитушка на главной церкви Каталонии?

Пожалуй, тогда же, когда родится гений, равный Антонио Гауди, способный поднять духовное наследие титана и приумножить его. А ждать этого, думаю, долго…

По одной из легенд, греческий философ Демокрит, прожив более ста лет, собрал вокруг себя учеников и с улыбкой объявил им, что намерен покинуть мир. «Я мог бы прожить и дольше, но не стремлюсь к этому». Гении знают что-то о мире, лежащем за порогом физической смерти, — знают или чувствуют недоступное обычным людям… Гауди, одинокий старый художник, расстался со своим изношенным телом легко, словно с окончательно обветшавшим костюмом.

В последние двенадцать лет он обрек себя на добровольное монашество среди лесов Саграда Фамилиа. Оставалось сделать еще один шаг, чтобы зачеркнуть для себя бренный мир… Нет, гибель под трамваем не была намеренной.

Она — признак абсолютного пренебрежения к своей плоти; к изношенному, негодному инструменту творчества… Какие же инструменты получил мастер потом? В каких измерениях, что за дворцы или храмы возводит он теперь?..

И еще одно. Проходя по улице Банковой в Киеве, мимо «дома Городецкого», изукрашенного химерами и тропическими зверями, подобного замку фей, вспомните: этот стиль, стиль «модерн» рубежа ХІХ - ХХ веков, был основан и пущен в мир барселонским отшельником Антонио Гауди.

---

* O p u s m a g n u m — величайший труд, дело всей жизни (лат.)
** Н е ф — от латинского navis, корабль — вытянутое помещение в храме, ограниченное с одной или с двух длинных сторон рядами колонн.
*** Т р а н с е п т — «крестовина» храма, один или несколько поперечных нефов, пересекающих продольную часть крестообразного здания.

Егор Ларичев
Вокруг света

День 25 июня