Отец экономического чуда

Чем руководствуется судьба, когда в критический для страны момент выталкивает на арену новых личностей? Если бы не военный переворот в Чили, мир бы никогда не узнал имени диктатора, ставшего для советской идеологии символом кровавого кошмара, а для чилийцев — человеком, остановившим хаос в государстве.

Мало кто из политиков мирового масштаба вызывает так много домыслов, слухов и размышлений, как престарелый экс-диктатор Чили Аугусто Пиночет Угарте, вот уже несколько лет балансирующий на грани жизни и смерти. Этот человек стал легендой при жизни. Одни исследователи называют его тираном, другие — отцом демократии. Что удивительно, и те, и другие, похоже, правы.

Обыкновенный служака

Ни во внешности Пиночета, ни в его привычках нет ничего экстраординарного. Наоборот, это заурядный человек, жизнь которого складывалась самым заурядным образом. Он всегда был консервативен, соблюдал строгий распорядок дня, не курил и не пил спиртного, не любил телевизор и на дух не переносил компьютер. Словом, типичный представитель старого поколения, рожденный в столь далеком от нас 1915 году. Он не был ни аристократом, по праву рождения претендующим на особую роль в обществе, как Маннергейм, ни героем-освободителем, как де Голль, ни властителем дум, как Гитлер. Он был из тех, кого называют «старый служака» и забывают на второй день после похорон. Пиночет любил музыку и книги, собрал большую домашнюю библиотеку. Часть своей карьеры он посвятил преподаванию в военной академии. Писал научные труды по географии, геополитике и военной истории. Стал членом Национального географического общества, хотя особых лавров как ученый не снискал.

Не случись переворота 1973 года, во главе которого стал Аугусто Угарте, мир никогда бы не узнал о нем. К тому времени Пиночету было почти шестьдесят лет, он был отцом пятерых детей, имел внуков и медленно продвигался по ступенькам военной карьеры, которую выбрал не из-за склонности к военному делу, а из-за социальных обстоятельств: особых талантов, как он считал, у него не было, а солдаты всегда нужны. Что заставило этого обыкновенного человека решиться на такой невероятный шаг, как военный переворот? Чтобы попробовать разобраться в этом, нужно вернуться в самое начало семидесятых годов.

Социализм с чилийским лицом

То, что происходило в это время в экономике Чили, казалось невозможным даже по меркам Латинской Америки. Администрация Сальвадора Альенде ставила огромный по своим масштабам эксперимент, который поначалу оказался весьма эффективным: рос ВВП, росли доходы населения, а инфляция снижалась. Однако вскоре денег у чилийцев оказалось так много, что товары стали сметать с прилавков магазинов. Люди познакомились с дефицитом. Возник черный рынок, на котором вскоре можно было приобрети основную массу товаров, в то время как магазины стояли пустые. Цены росли быстрее, чем денежная масса. В 1972 году инфляция составила 260%, увеличившись по сравнению с предыдущим годом в 12 раз, а в 1973 году — более 600%. Производство снизилось, а реальные доходы чилийцев стали меньше, чем перед приходом Альенде к власти. В 1973 году правительству пришлось сократить расходы и на зарплату, и на социальные пособия.

Разумеется, такая ситуация стала внушать властям тревогу, больше уже нельзя было списывать провалы в экономике на происки врагов. Правительство стало принимать решительные меры, но вместо того, чтобы вернуться к спасительной идее рыночной экономики, оно прибегло к чисто административным мерам стабилизации.

Был сформирован Национальный секретариат по распределению, аналог советского Госснаба, куда все госпредприятия должны были в обязательном порядке поставлять свою продукцию. Частным предприятиям навязывали соглашения такого же рода, причем отказаться от них было невозможно. Для населения были созданы нормированные пайки, включавшие 30 основных продуктов питания. Людям, помнящим советскую экономику времен тотального дефицита, понятно, что это должно было со временем привести к катастрофе. Практически это уже была катастрофа. Однако Сальвадор Альенде был популярен, чилийцы в него верили, а экономическая разруха в стране казалась многим временной. Многим, но не всем. Первой взбунтовалась армия.

«В железных штанах»

Еще сразу после избрания Альенде, в 1970 году, военные разделились на два лагеря: одни были решительно против нового президента, вторые оставались лояльны. Через три года представители первого лагеря созрели для переворота, и правительство это понимало. Необходимо было во главе армии поставить человека, который бы не допустил беспорядков. По иронии судьбы выбор Сальвадора Альенде пал на генерала Пиночета. Тот стал главнокомандующим чилийской армией и, как считал Альенде, мог бы удержать армию под своим контролем. Так оно и вышло. Но президент ошибся в другом: генерал перестал быть лояльным к его режиму. Не прошло и трех недель с момента, как Пиночет возглавил армию, и в Чили был совершен государственный переворот.

Ни у кого нет и тени сомнения, что путч был незаконным. Однако до сих пор не ясно, был ли Пиночет главой заговора. По его словам, накануне 11 сентября 1973 года он молился. «Ни я и никто другой не мог сказать, чем все кончится», — напишет он впоследствии. У него был выбор: отказаться или согласиться с решительно настроенными военными, которые, скорее всего, совершили бы переворот независимо от его решения. И еще один важный момент: Пиночет принадлежит к поколению, юность которого пришлась на тяжелейший период Великой депрессии рубежа 20 — 30-х гг. О том, что такое развал в экономике, это поколение, в отличие от склонной к социализму послевоенной молодежи, знало не понаслышке. Возможно, он уговаривал себя, что выбирает между верностью родине и верностью президенту…

11 сентября президентский дворец Ла Монеда был взят штурмом. Обманутый Пиночетом, Сальвадор Альенде застрелился из пистолета, который ему подарил Фидель Кастро. В общей сложности три тысячи сторонников Альенде (и просто случайных людей, попавших под жернова военных репрессий) были убиты, причем некоторые невероятно жестоко. Еще несколько тысяч узников концлагерей и вынужденных эмигрантов могут считаться в той или иной мере пострадавшими. И эта кровь, без всякого сомнения, на руках Пиночета и его солдат. Пиночет хладнокровно констатировал: «Демократия в самой себе несет зерно собственного разрушения, демократию необходимо время от времени купать в крови, чтобы она оставалась демократией». По оценкам правозащитников, политическим репрессиям в той или иной форме был подвергнут каждый шестой чилиец. Генерал, по его собственному выражению, «надел на нацию железные штаны».

Власть в Чили перешла к коллегиальному органу управления — военной хунте. Но уже в следующем году Пиночет стал единоличным лидером страны: сначала так называемым верховным главой нации, а затем — просто президентом.

Тиран или великий реформатор?

Экономическая реформа стала главным делом в эпоху правления Пиночета. Для вывода страны из кризиса были призваны молодые экономисты, получившие прозвище «чикагские мальчики», поскольку окончили кузницу либеральных кадров того времени — Чикагский университет. Впрочем, на самом деле среди них были выпускники и Гарварда, и Колумбийского университета. Времена менялись, и традиционные центры американского левого интеллектуализма дали самых твердых реформаторов правого толка.

Экономика реанимировалась по классическим рецептам: свободный бизнес, снятие ограничений на торговлю с заграницей, приватизация, сбалансированность бюджета и построение пенсионной системы накопительного типа. В результате всех этих мер Чили стала самой процветающей страной Латинской Америки. И даже два экономических кризиса, которые случились с тех пор, — в 1975 и 1982 годах — не имели таких тяжелых последствий, как при режиме Сальвадора Альенде. Экономическое чудо, произошедшее в Чили, стало для жителей страны главным критерием оценки деятельности Пиночета. К тому же военные, в руках которых была власть, не запятнали себя коррупцией, как это случилось в соседней Аргентине. Однако родственники убитых и пропавших без вести до сих пор называют Аугусто Угарте кровавым тираном.

Как ни парадоксально, Пиночет считает себя демократом. И тому есть весомые доказательства. В 1978 году появился закон о политической амнистии. Режим остановил репрессии и уже этим показал, что он сильно отличается от традиционных диктаторских режимов, сменяющих одну волну террора другой. В 1980 г. был проведен плебисцит по конституции: 67% населения поддержали конституцию Пиночета, согласно которой он становился теперь легитимным президентом страны, а не генералом-узурпатором.

Конечно, слишком доверять итогам не стоит: многие считают, что имела место фальсификация. Но то, что с 1985 года начался активный диалог власти с оппозицией по поводу дальнейшего развития страны, — очевидный факт.

Диалог не прекратился даже после покушения на Пиночета в 1986 году, когда был ранен его девятилетний внук, находившийся в президентской машине. Пиночет не стал использовать покушение в качестве предлога для новой череды репрессий. «Я демократ, — говорил он впоследствии, — но в моем понимании этого слова. Все зависит от того, что вкладывается в понятие демократии. Невеста может быть очень миловидной, если она молода. И может быть очень безобразной, если стара и вся в морщинах. Но и та, и другая — невеста».

Что удивительно, но свою приверженность демократии Пиночет доказал в 1988 году, когда был проведен новый плебисцит по вопросу о том, должен ли генерал оставаться президентом до 1997 года. Пиночет его проиграл и согласился уйти. Правда, он оставался командующим сухопутными войсками до 1998 года, а также пожизненным сенатором. После отставки его не увенчали лаврами спасителя нации, но никто и не третировал. И хотя у чилийцев есть противоположные мнения о том, что представлял собой режим Пиночета, страна предпочла не погружаться в баталии о своем недавнем прошлом, а совершенствовать экономическое чудо.

Осень патриарха

Однако национальное согласие в Чили не стало для Пиночета страховкой безоблачной старости. Осенью 1998 года он был арестован в Англии, где находился на лечении. Кампанию по преследованию экс-президента, которому к тому времени исполнилось 83 года, возглавил испанский судья Гарсон, требовавший выдачи Пиночета. «Домашний арест» в английском госпитале продолжался 503 дня, прежде чем британское правительство решилось отпустить его на родину, сославшись на пошатнувшееся здоровье, и Пиночет вернулся домой. Впрочем, этим дело не закончилось. В 2001 году чилийский суд вынес решение о помещении Пиночета под настоящий домашний арест.

В одном из интервью того периода (которые, он, кстати, соглашается давать лишь при условии, если у журналиста не будет серьги в ухе, а одет он будет в галстук и костюм, — консерватизм не покидает Пиночета и сейчас) экс-диктатор говорил, что только вера в Бога и загробную жизнь удерживают его от желания нажать на курок пистолета. Через год Верховный суд Чили принял решение о том, что бывший президент не в состоянии давать показания по состоянию здоровья, не снимая, однако, при этом с него обвинения в нарушении прав человека.

В 2004 году началось новое официальное следствие. На этот раз — о незаконном присвоении бывшим президентом Аугусто Пиночетом миллионов государственных долларов. По сведениям прокуратуры, он перевел их на тайные счета за рубежом.

Решение о начале следствия было принято после того, как стало известно о существовании тайных счетов генерала. В докладе сената США говорится о том, что в американском банке открыты несколько счетов на имя Пиночета с общей суммой вклада 9 миллионов долларов.

Сын генерала Марко Антонио решительно встал на защиту отца — он заявил, что 9 миллионов его отец заработал за 60 лет активной работы, а часть этих средств была подарена семье сторонниками Пиночета, что бесконечно мучить процессами девяностолетнего старика по меньшей мере безнравственно. Те же чилийцы, у кого во время правления Пиночета погибли близкие, молятся, чтобы диктатор был наказан…

… У генерала Пиночета было две цели: покончить с коммунизмом и поднять экономику страны. Обеих он достиг. Обе ему засчитываются. И за то, и за другое он несет полную ответственность.