«Я абсолютно убежден, что без надежды на чудо жизнь теряет реальность, задыхаясь, чахнет, обрастает призывами, плакатами, памятниками. Вместо нее выходит отвратительный муляж», - пожалуй, это одно из немногих декларативных высказываний Александра Кайдановского, предпочитавшего всем остальным жанрам притчу.

23 июля 2006 года Кайдановскому исполнилось бы 60 лет.

Валерий Ахадов, режиссер фильма «Кто поедет в Трускавец»:
Александру Кайдановскому исполнилось бы 60 лет. Очень рано он ушел. Из жизни, из кинематографа ушел, будучи не только замечательным актером, признанным актером, но и замечательным режиссером. Фильм «Кто поедет в Трускавец» был снят почти 30 лет назад в Душанбе по замечательной повести Максуда Ибрагимбекова. Актеру Кайдановскому понравился сценарий, он ни минуты не колебался, соглашаясь на эту работу, хотя не знал в общем, с каким режиссером ему придется работать. И по-моему – это не только мое мнение – он идеально попал в типаж. Абсолютно идеально передано лицо поколения 70-х годов. Поколения, как казалось, достаточно холодного, достаточно циничного внешне, но если заглянуть глубже – очень ранимого и способного на большую любовь. Саша сам где-то олицетворял эту холодность, это показное спокойствие по отношению к жизни, отсутствие эмоций – хотя, насколько я его узнал, был человеком очень трогательным и очень ранимым. Кайдановский был человеком очень образованным и очень эмоциональным – скрыто эмоциональным. Может быть, он и сгорел так рано потому, что был так закрыт… Его путь в режиссуру был очень логичным: его переполняли чувства и мысли, а в рамках актерской профессии было очень сложно передать все то, от чего хотелось закричать. К сожалению, он сделал очень мало картин.

Из статьи Андрея Плахова:
«Александр Кайдановский принадлежит к тем актерам, которым судьба однажды изволит соблаговолить по-крупному, всерьез. И тогда ее избранник, наделенный талантом и остро оригинальным внешним обликом, попадает в сильный, активный, сложно разработанный художественный мир крупного режиссера, где вспыхивает ярким, нездешним светом. Работа Александра Кайдановского в "Сталкере" — бесспорно, глава истории мирового кино. При том, что Андрей Тарковский лишь развил и сделал главным в роли и в контексте фильма целиком основное свойство актера — его отдельность.

В моду у либеральной интеллигенции Кайдановский, покоривший столицу провинциал, вошел еще во времена "Своего среди чужих, чужого среди своих", что было бы неверным объяснять модой вообще на белогвардейщину, на "поручиков", своим "духовным аристократизмом" противостоящих всему советскому. Сталкер куда как далек от золотопогонного офицера из раннего фильма Михалкова, но в главном они родственны, и это главное — внешняя мужественность в соединении с потаенной беспомощностью.

Кайдановский обладал редким даром плакать в кадре. Не "суровой мужской слезой", а жалобно, по-детски, сжавшись будто от удара, что "настоящему мужчине", каким его понимало и понимает кино — не только советское, но и мировое, — не пристало. Внутренняя дисгармония, глубоко запрятанный надлом и сделали Кайдановского. любимым актером тех, кто искал в искусстве не ответов, а рефлексии, не утешения, а созвучия собственной внутренней тревоге.

Тарковский угадал, узнал в нем Сталкера, многие черты которого были и его, Кайдановского, чертами, составляли особенность его личного устройства. Ему были свойственны благородство интеллекта и почти полный отказ от того, что называют бытом. Не говоря уж про заботу о здоровье и комфорте. Эту устремленность к духовному абсолюту путали с надрывом, на самом деле чуждым его трезвой, хотя и страстной натуре; с надрывом, от которого Кайдановский себя — особенно с определенного возраста — тщательно оберегал.

После "Сталкера" он уже не мог играть "просто роли" в "просто кино". Будучи известным актером, пошел учиться режиссуре — к тому же Тарковскому, на Высшие курсы. Но Тарковский уехал, сниматься в "Ностальгии" Кайдановского не выпустили — связь оказалась прервана. Он начал снимать: экранизировал прозу Камю, Борхеса (дважды), Толстого, поставил по собственному сценарию "Жену керосинщика". Кайдановский не принадлежал к весьма специальной породе режиссеров, вышедших из актеров. С мировой культурой в лучших ее образцах он, интеллектуал и книжник, был знаком не понаслышке и питал ею свои фильмы — порой с избыточной и не безвредной для их тонуса щедростью. Несомненно тяготел к жанру притчи, пространство которой насыщал аллюзиями и реминисценциями, религиозной метафизикой.<…>

Последние годы Кайдановского были омрачены неосуществленностью многих замыслов. Фатально срывались режиссерские проекты (в частности, фильм об Иване Грозном по собственному сценарию), приходилось подрабатывать заграничными съемками, видеоклипами. Он не умел и не желал мелькать в тусовке, создавая видимость "присутствия в культурной жизни". Светскую активность презирал. В негласной классификации Кайдановский постепенно переместился в категорию "выпавших из обоймы". Один за другим перенес два инфаркта, третьего не пережил.

(Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. II. СПб, “Сеанс”, 2001)

TvKultura.ru