Огильвий, родившийся в 1644 году, известен был как "рекордсмен" среди наёмников из иностранных офицеров, подвизавшихся на службе у династии Габсбургов в Австрийской армии. Свою шпагу и имя он захотел продать подороже и прослужил венскому императору тридцать восемь лет! Далеко занесла судьба нашего героя Георга Бенедикта Огильвия. Он происходил из старейшего рода Шотландии, на его родине эта фамилия была особо почитаема среди жителей горной части Великобритании. Отличавшийся завидным упорством, смелостью и боевой выучкой, бывший шотландский барон показал себя способным офицером и быстро получил чин генерала. Прославился он в походах в составе австрийских войск, на Запад - в Рейнскую область и на юг - на дунайские берега, Венгрию. К концу семнадцатого века барон-наёмник дослужился до генерал - фельдмаршала…

***

4 декабря 1702 года он перешёл со службы австрийскому императору на службу к Государю Московского царства Петру Алексеевичу. И уже в июне 1704 года государь объявил под Нарвой русским войскам, что командование передаёт Георгу Огильвию. А сам уехал воевать под Дерпт. Александр Данилович Меньшиков, увидев сего героя, отписал царю Петру: "Зело во всём искусен и доброопасен". И вот где самый сказ и начинается. Петру I, уже искушённому в воинском деле, давал советы такие: "В полках драгунских учредить 12 рот по 100 человек в каждой, в полках пехотных роты сделать по 150 человек". И ещё недоволен был Огильвий вмешательством Меньшикова, царского любимца, в дела "великой стратегии". "Войско русское есть в самом тяжёлым положении, нет провианта, нет резервов". Не выдержал Меньшиков, пожаловался царю:

- Пётр Алексеевич, убери ты, Христа ради, от войска этого генерала, ведь не воевать учит, а только умничает!

- Не спеши, Алексашка, поглядим, как в баталии себя покажет, - успокаивал его государь.

А Огильвий вновь за своё: "Шведскую крепость Нарву осаждать надобно из-за реки, с правого берега Наровы". Наговорил Петру всякого! Пётр выслушал со вниманием, отпустил генерала с почтением. Приказал две роты гвардейские переправить на правый фланг.

К вечеру того дня с докладом к царю явился Алексашка Меньшиков:

- Царь-государь, дозволь слово молвить. Ведь огромное жалованье баловень твой получил - видано ль, тысяча ефимков в месяц, быть в командиром воеводой всех русских войск, чтоб царь не чинил препятствий, да ещё чего захотел - "хлебных кормов" на 100 человек личной прислуги и "конских кормов" для 70 лошадей личной конюшни. Вели выгнать вон его из лагеря, иначе быть беде!

- Цыц, Алексашка, не выгоню. Контракт у меня с ним, не могу. Будет служить.

Через неделю, на военном совете речь опять держал барон. Говорил всё по-научному, согласно тестаменту, уставы воинские царь-реформатор тогда ещё не подписывал. Слушали "господа Военный Совет" его "со вниманием" и только Меньшиков не умолчал:

- Господин генерал-фельдмаршал, может по службе и чину и старше и многоопытнее нас всех будет, но одно скажу, армия русская в здешних баталиях обременённая, против неприятеля крепко стоит и викторию одержит!

- А всё же воевать надо так, как велят правила осады, - не унимался Огильвий. Его Величества контракт мне оговаривает позволения распоряжаться, как в гарнизонах, так и в походах, нападениях и осадах.

- Господа генералы, где это видано, чтоб самых наших гвардейцев, бывших потешных, обучать меткости стрельбы и командам. В боях обучены, без принуждения. А вот по контракту в мирные дни можно его генеральское приличие в город Вену отпускать!

Тут они в миг за шпаги схватились, насилу офицеры растащили. Дуэли не было.

А ещё был случай под Нарвой с бароном. Побили его русские пушкари. Только тайком потом рассказывали об этом. Подошёл как-то иноземный генерал к артиллеристам, а форму генеральскую в палатке оставил. Забывчивость его и подвела.

- Вы, пушкари, неправильно по шведам огонь ведёте. Я вам покажу, как надо стрелять… Неправильно орудия расставлены, не по регламенту!

Но русским солдатам это не понравилось. "А ты кто таков будешь?" Слово за слово - и поколотили генерала. А сам Огильвий ретировался с позором. Царю не пожаловался - стыдно. Не мешай служивым, так-то!

Командовать русской осадной армией под Нарвой незадачливому барону пришлось всего один день, ничего важного он предпринять не смог. Царь Пётр после взятия шведского Дерпта, принял сам команду над полками, велел усердно бомбардировать вражью твердыню, а потом и штурмовать неустанно. Так и сделал по его приказу. "А что наш Огильвий?". Известно, что исходатайством он перед царём Петром милость для нарвского коменданта Горна, освободить из-под ареста и простить генерала. Пётр согласился и с почестями выпустил того.

***

- Позапамятовал я, тридцать восемь лет, он в какой армии служил? - Вопрощал Пётр у порученца своего, Головкина.

- В австрийско-цесарской, батюшка, - кланяясь, ответствовал граф Гаврила Иванович.

- Вот пусть его в Европах и содержат, ещё послужит, да научит цесарцев как турок бить.

Так по прошествии двух лет после этого случая рассчитались с бароном по его контракту. Граф Гавриил Головкин доносил царю из Киева, пограничного города: "Фельдмаршалу Огильвию ефимков по договору из шестнадцати тысяч рублей выдали, в чём он показал себя милостью Вашей довольным и поехал". В чуждой для него России наёмник не хотел задерживаться.