| |||
Аркадий Тимофеевич Аверченко. Камень на шее • Все авторы -> Аркадий Тимофеевич Аверченко. Аркадий Тимофеевич Аверченко. Камень на шее I Однажды, тихим вечером, на берегу морского залива очутились два человека. Один был художник Рюмин, другой — неизвестно кто. Рюмин, сидя на прибрежном камне, давно уже с беспокойством следил за поведением неизвестного человека, который то ходил нерешительными, заплетающимися ногами вдоль берега, то останавливался на одном месте и, шумно вздыхая, пристально смотрел в воду. Было заметно, что в душе неизвестного человека происходила тяжелая борьба... Наконец он махнул рукой, украдкой оглянулся на Рюмина и, сняв потертый, неуклюжий пиджак, — очевидно, с чужого плеча, — полез в воду, ежась и испуская отчаянные вздохи. — Эй! — закричал испуганно Рюмин, вскакивая на ноги. — Что вы там делаете? Незнакомец оглянулся, сделал рукой прощальный жест и сказал: — Не мешайте мне! Уж я так решил... — Что вы решили? Что вы делаете?! — Ослепли вы, что ли? Не видите — хочу утопиться... — Это безумие! Я не допущу вас до этого!.. Неизвестный человек, балансируя руками, сделал нерешительный шаг вперед и воскликнул: — Все равно — нет мне в жизни счастья. Прощайте, незнакомец! Не поминайте лихом. Рюмин ахнул, выругался и бросился в воду. Вытащить самоубийцу не представляло труда, так как в том месте, где он стоял, было мелко — немного выше колен. — Безумец! — говорил Рюмин, таща неизвестного человека за шиворот. — Что вы задумали?! Это и грешно и глупо. Извлеченный на берег самоубийца сопротивлялся Рюмину лениво, без всякого одушевления. Брошенный сильной рукой художника на песок, он встал, отряхнулся и, потупившись, сунул художнику в руку свою мокрую ладонь. — Пампасов! — сказал он вежливо. — Каких пампасов? — изумленно спросил Рюмин. — Это я — Пампасов. Нужно же нам познакомиться. — Очень приятно, — все еще дрожа от напряжения, отвечал Рюмин. — Моя фамилия — Рюмин. Надеюсь, вы больше не повторите своей безрассудной попытки? Пампасов неожиданно схватился за голову и завопил: — Зачем вы меня спасли? Кто вас просил?! Пустите меня туда, в эти прозрачные зеленоватые волны... Я обрету там покой!.. Рюмин дружески обхватил его за талию и сказал: — Ну, успокойтесь... Чего, в самом деле... Я уверен, все обойдется. Самое сильное горе, самое ужасное потрясение забываются... — Да у меня никакого потрясения и не было, — проворчал, уронив голову на руки, Пампасов. — Тогда чего же вы... — С голоду... С нужды... Со стыда перед людьми за это рубище, которое я принужден носить на плечах... — Только-то? — оживился Рюмин. — Да ведь это сущие пустяки! Этому горю можно помочь в десять минут! Вы будете одеты, накормлены и все такое. — Я милостыни не принимаю, — угрюмо проворчал Пампасов. — Какая же это милостыня? Заработаете — отдадите. Пойдем ко мне. Я здесь живу недалеко. Пампасов встал, стряхнул со своей мокрой грязной одежды песок, вздохнул и, спрятав голову в плечи, зашагал за своим спасителем. II Рюмин дал Пампасову новое платье, предоставил в его распоряжение диван в мастерской и вообще старался выказать ему самое деликатное внимание, будто чувствуя себя виноватым перед этим несчастным, затравленным судьбой неудачником, смотревшим с нескрываемым восхищением на сигары, куриные котлеты, вино, тонкого сукна пиджак и прочее, чем заботливо окружил его Рюмин. Пампасов жил у Рюмина уже несколько дней, и художник, принявший в бедняге самое искреннее, деятельное участие, рыскал по городу, отыскивая работу своему протеже. Так как Пампасов однажды в разговоре сказал: "Мы, братья-писатели", то Рюмин искал главным образом литературной работы... Через две недели такая работа нашлась в редакции небольшой ежедневной газеты. — Пампасов! — закричал с порога оживленный Рюмин, влетая в комнату. - Ликуйте! Нашел вам работу в газете! Пампасов медленно спустил ноги с дивана, на котором лежал, и, подняв на Рюмина глаза, пожал плечами. — Газета... Литературная работа... Ха-ха! Сегодня один редактор - работаешь. Завтра другой редактор — пошел вон! Сейчас газета существует - хорошо, а сейчас же ее закрыли... Я вижу, Рюмин, что вы хотите от меня избавиться... — Господи!.. — сконфуженно закричал Рюмин. — Что вы этакое говорите... Да живите себе, пожалуйста. Я думал, вам скучно — и искал что-нибудь... — Спасибо, — сказал Пампасов, тронутый. — Должен вам сказать, Рюмин, что труд — мое призвание, и я без какой-нибудь оживленной, лихорадочной работы как без воздуха. Эх! — Он размял свои широкие, мускулистые плечи и, одушевившись, воскликнул: — Эх! Такую силищу в себе чувствую, что кажется, весь мир бы перевернул... Труд! Какая в этом односложном слове мощь... Он опустил голову и задумался. — Так бы хотел пойти по своему любимому пути... Работать по призванию... — А какой ваш любимый путь? — несмело спросил Рюмин. — Мой? Педагогика. Сеять среди детей семена знания, пробуждать в них интерес к науке — какое это прекрасное, высокое призвание... III Однажды Рюмин писал картину, а Пампасов, по обыкновению, лежал на диване и читал книгу. — Дьявольски приходится работать, — сказал Рюмин, выпуская на палитру свежую краску. — Картины покупаются плохо, платят за них дешево, а писать как-нибудь, наспех, не хочется. — Да, вообще живопись... В сущности, это даже не труд, а так что-то. Самое святое, по-моему, труд! Рюмин ударил себя кулаком по лбу. — Совсем забыл! Нашел для вас целых два урока! И условия довольно невредные... Хотите? Пампасов саркастически засмеялся. — Невредные? Рублей по двадцати в месяц? Ха-ха! Возиться с маленькими идиотами, которым только с помощью хорошего удара кулаком и можно вдолбить в голову, что дважды два — четыре. Шлепать во всякую погоду ногами, как говорится, за семь верст киселя хлебать... Прекрасная идея, что и говорить. Изумленный Рюмин опустил палитру. — Да вы ведь сами говорили... — Рюмин! — страдальчески наморщив брови, сказал Пампасов. — Я вижу, я вам надоел, я вам в тягость. Конечно, вы вырвали меня из объятий смерти, и моя жизнь всецело в ваших руках... Ну, скажите... Может быть, пойти мне и положить свою голову под поезд или выброситься из этого окна на мостовую... Что же мне делать? В сущности, я ювелир и безумно люблю это благородное занятие... Но что делать? Где выход? Что, спрошу я, — есть у меня помещение, инструменты, золото и драгоценные камни, с которыми можно было бы открыть небольшое дело? Нет! Будь тысяч пятнадцать — двадцать... Пампасов шумно вздохнул, повалился навзничь и, подняв с полу книгу, погрузился в чтение... IV Рюмину опротивела своя собственная квартира и ее постоянный обитатель, переходивший от дивана к обеденному столу и обратно, чем вполне удовлетворялась его неугомонная жажда лихорадочного труда. Рюмин почти перестал курить сигары и пить вино, так как то и другое уничтожалось бывшим самоубийцей, а платье и ботинки изнашивались вдвое быстрее, потому что облекали два тела и четыре ноги — попеременно... Рюмин давно уже ухаживал за какой-то интересной вдовой, с которой познакомился на прогулке... Он был несколько раз у нее и приглашал ее к себе, рассчитывая на время ее визита услать куда-нибудь назойливого самоубийцу. Однажды, возвращаясь из магазина красок домой и войдя в переднюю, Pюмин услышал в мастерской голоса: — Но ведь я не к вам пришла, а к Николаю Петровичу! Отстаньте от меня. — Ну, один раз поцелуйте, что вам стоит!.. — Вы говорите глупости! Я вас не знаю... И потом, если об этом узнает Николай Петрович... — Он? Он придет, уткнет нос в берлинскую лазурь, возьмет в зубы палитру и ухом не поведет. Это простак чрезвычайный! Миледи! Если вы дадите поцелуй — я его сейчас же отдам вам обратно. А? — Сумасшедший! Что вы... делаете?.. Послышался тихий смех и звук сочного поцелуя. "Негодяй! — заскрежетал зубами Рюмин. — Ему мало моего платья, квартиры, еды и моих нервов... Он еще пользуется и моими женщинами!" Рюмин повернулся и ушел. Вернулся поздно вечером. Разбудил спавшего Пампасова и сурово сказал, смотря куда-то в сторону: — Эй! Вы видите, нос мой не уткнут в берлинскую лазурь и в зубах нет палитры. Завтра утром можете уходить от меня. — Зачем же вы меня спасли? — удивился Пампасов. — Сначала спасал, потом прогоняет. Очень мило, нечего сказать. Голова его упала на подушки, и через минуту послышалось ровное дыхание спящего человека. С ненавистью посмотрел Рюмин в лицо Пампасову, заскрипел зубами и злобно прошипел: — У, проклятый! Так бы и дал тебе по голове... V Утром Пампасов проснулся веселый, радостный, совершенно забыв о вчерашнем разговоре. — Встали? — приветствовал его стоявший перед картиной Рюмин. — Помните, что я вам вчера сказал? Можете убираться. Пампасов побледнел. — Вы... серьезно? Значит... вы опять толкаете меня в воду? — Пожалуйста! Пальцем не пошевелю, чтобы вытащить вас. Да вы и не будете топиться!.. — Не буду? Посмотрим! Пампасов взглянул на мрачное, решительное лицо Рюмина, опустил голову и стал одеваться. — Прощайте, Рюмин! — торжественно сказал он. — Пусть кровь моя падет на вашу голову. — С удовольствием! Пойду еще смотреть, как это вы топиться будете. Вышли они вместе. На берегу залива виднелись редкие фигуры гуляющих. У самого берега Пампасов обернул к Рюмину решительное лицо и угрюмо спросил: — Так, по-вашему, в воду? — В воду. Рюмин хладнокровно отошел и сел поодаль на камень, делая вид, что не смотрит... А Пампасов принялся ходить нерешительными, заплетающимися ногами вдоль берега, изредка останавливаясь, смотря уныло в воду и шумно вздыхая. Наконец он махнул рукой, украдкой оглянулся на приближавшихся к нему двух гуляющих, снял пиджак и, нерешительно ежась, полез в воду. — Что он делает? — в ужасе воскликнул один из гуляющих... — Это безумие! Нельзя допустить его до этого. Со своего места Рюмин видел, как к Пампасову подбежал один из гуляющих, вошел по колено в воду и стал тащить самоубийцу на берег. Потом приблизился другой, все трое о чем-то заспорили... Кончилось тем, что двое неизвестных взяли под руки Пампасова и, в чем-то его увещевая, увели с собой. До Рюмина донеслись четыре слова: — Я милостыни не принимаю!.. Не пропустите: • Аркадий Тимофеевич Аверченко. Ниночка (рассказ) • Аркадий Тимофеевич Аверченко. Сухая Масленица (рассказ) • Аркадий Тимофеевич Аверченко. Наваждение (Из сборника «Нечистая сила») • Аркадий Тимофеевич Аверченко. Добрые друзья за рамсом (Из сборника «Нечистая сила») • Аркадий Тимофеевич Аверченко. В ресторане (Из сборника «Юмористические рассказы») Ссылка на эту страницу: |
|
||
©Кроссворд-Кафе 2002-2024 |
dilet@narod.ru |