Небо заволокло тучами. Дождь печально колотил в стекла и нагонял на душу тоску. В задумчивой позе, с расстегнутым жилетом, и заложив руки в карманы, стоял у окна н смотрел на улицу Поликарп Семенович Иудин.

"Ну что такое наша жизнь? -- рассуждал он в унисон с плачущим небом.-- Что она такое? Книга какая-то с массой страниц, на которых написано больше страданий и горя, чем радостей... На что она нам дана? Для чего? Ведь не для печалей же бог создал мир! А выходит наоборот. Слез больше, чем смеха...

Иудин вынул правую руку из кармана и почесал затылок.

"Н-да,-- продолжал он задумчиво,-- в плане мироздания не было нищеты, продажности и позора, а на деле они есть. Их создало само человечество. Оно само породило этот бич. А для чего, спрашивается, для чего?"

Он вынул левую руку и скорбно провел ею по лицу.

"А ведь как легко можно было бы помочь людскому горю... стоило бы только захотеть. Вот, например, идет богатая похоронная процессия. Шестерня лошадей в черных попонах везет пышный гроб, а сзади едет чуть ли не на версту вереница карет. Факельщики важно выступают с фонарями. На лошадях болтаются картонные гербы: хоронят важное лицо, должно быть, сановник умер. А сделал ли он во всю жизнь хоть одно доброе дело? Пригрел ли бедняка? Конечно, нет... Мишура!.."

-- Что вам, Семен Иваныч?

-- Да вот затрудняюсь оценить костюм. По-моему, больше шести рублей под него дать нельзя, а она просит семь; говорит -- детишки больны, лечить надо.

-- И шесть много. Больше пяти не давайте. Только осмотрите хорошенько, нет лн дыр и пятен... "Нда-с, так вот она -- жизнь. А за катафалком тянется сосновый гроб. Сзади плетется, шлепая по грязи, только одна старушонка. Она, быть может, укладывает в могилу и свое дневное пропитание... А спросить-ка, даст ли ей хоть копейку вот эта дама, которая сидит в карете? Конечно, нет..." Что там еще?

-- Шубку старуха принесла... Сколько дать?

-- Мех заячий... Ничего, крепка, рублей пять стоит. Дайте три рубля, и проценты, разумеется, вперед... "Где же, в самом деле, люди, где их сердца? Бедняки гибнут, а богачам и дела нет..."

Иудин прижал лоб к холодному стеклу и задумался.