Убийственно тоскливы ночи финской осени. В саду -- злой ведьмой шепчет дождь; он сыплется третьи сутки и, видимо, не перестанет завтра, не перестанет до зимы.

Порывисто, как огромная издыхающая собака, воет ветер. Мокрую тьму пронзают лучи прожекторов; голубые холодные полосы призрачного света пронзает серый бисер дождевых капель. Тоска. И -- люди ненавистны. Написал нечто подобное стихотворению.

Облаков изорванные клочья

Гонят в небо жёлтую луну;

Видно, снова этой жуткой ночью

Я ни на минуту не усну.

Ветвь сосны в окно моё стучится.

Я лежу в постели, сам не свой,

Бьётся моё сердце, словно птица, --

Маленькая птица пред совой.

Думы мои тяжко упрямы,

Думы мои холодны, как лёд.

Чёрная лапа о раму

Глухо, точно в бубен, бьёт.

Гибкие, мохнатые змеи --

Тени дрожат на полу,

Трепетно вытягивают шеи,

Прячутся проворно в углу.

Сквозь стёкла синие окна --

Смотрю я в мутную пустыню,

Как водяной с речного дна

Сквозь тяжесть вод, прозрачно синих,

Гудит какой-то скорбный звук,

Дрожит земля в холодной пытке,

И злой тоски моей паук

Ткёт в сердце чёрных мыслей нитки.

Диск луны, уродливо изломан,

Тонет в бездонной чёрной яме.

В поле золотая солома

Вспыхивает жёлтыми огнями.

Комната наполнена мраком,

Вот он исчез пред луной.

Дьявол вопросительным знаком

Молча встаёт предо мной.

Что я тебе, дьявол, отвечу?

Да, мой разум онемел.

Да, ты всю глупость человечью

Жарко разжечь сумел!

Вот -- вооружёнными скотами

Всюду ощетинилась земля

И цветёт кровавыми цветами,

Злобу твою, дьявол, веселя!

Бешеные вопли, стоны,

Ненависти дикий вой,

Делателей трупов миллионы --

Это ли не праздник твой?

Сокрушая труд тысячелетий,

Не щадя ни храма, ни дворца,

Хлещут землю огненные плети

Стали, железа, свинца.

Всё, чем гордился разум,

Что нам для счастия дано,

Вихрем кровавым сразу

В прах и пыль обращено.

На путях к свободе, счастью --

Ненависти дымный яд.

Чавкает кровавой пастью

Смерть, как безумная свинья.

Как же мы потом жить будем?

Что нам этот ужас принесёт?

Что теперь от ненависти к людям

Душу мою спасёт?

1924