| |||
Аркадий Сергеевич Бухов. Первый опыт • Все авторы -> Аркадий Сергеевич Бухов. Аркадий Сергеевич Бухов. Первый опыт I
Однажды меня позвали ехать на бега. Так как это предложение исходило от лиц, которым я ничего плохого не сделал, мне оно не показалось планомерным и заранее обдуманным вовлечением в невыгодную сделку. Говорят, что в первый раз это не кажется никому. Один из убеждавших меня людей хорошо знал лошадей. Когда он говорил о них, казалось, что он провел все свое детство в беговой конюшне, умеет быстро сойтись с любой, даже самой замкнутой, лошадью и выведать от нее беговую тайну завтрашнего дня. Порой я даже удивлялся, почему у него еще не вырос хвост. - Ты понимаешь: приходишь ты на бега, ставишь на лошадь десять рублей, и представь себе твое удивление, когда тебе выдают сто сорок рублей. - Это будет даже не удивление, а вернее - радость, - согласился я, - тем более, если можно будет поставить еще... - Ну конечно, можно... А больше поставишь - больше и дадут... Признаюсь, что у меня даже мелькнула мысль о застойном состоянии нашей промышленности, раз есть такая область, где каждые десять рублей охотно оцениваются суммой в четырнадцать раз большей, тем более без всякого применения физического и умственного труда. - Будешь сидеть и смотреть, а тут тебе деньги... - Я понимаю, что мне самому бегать не придется... Я не настолько жаден, чтобы увеличивать свой заработок трехверстным пробегом. Но неужели это так?.. - Да, только поедем... Ты сам увидишь... У меня есть верные лошади. - То есть как верные? - Да так уж, верные. Не выдадут. Было похоже, что меня зовут на какое-то темное дело, где верные сообщники обещались не выдавать. Это давало богатую пищу моей любви к необычайным происшествиям, но мало говорило чисто практическим соображениям. - Все-таки, может быть, ты объяснишь... - Вот привязался, право... Мне жокей говорил... - Ах, жокей... А что же, жокеи тоже бегают? - Еще острит. Не жокеи бегают, а лошади. - Знаешь, если бы тебе сказала сама лошадь, я был бы спокойнее. Все-таки я поехал.
II
Около входа на места резко обнаружилось мое первое незнакомство с беговыми обычаями. - Пойди отдай в кассу три рубля, - сказал мне один из близких. - Как же это так, - поморщился я, - еще не видел ни одной лошади, а уже отдавай... На какую же ставить? - Фу-ты, дурак... Это же за себя. Я испуганно посмотрел на своего спутника и хмуро полез за деньгами. - Я лучше за тебя поставлю. Ты здесь свой человек. Я проиграю. Через несколько минут я понял, что это брали за право попасть на те места, где выдают вместо десяти рублей сто сорок. Это была выгодная комбинация, против которой протестовать было нелепо... Из какого-то уголка, приветливо прижатый группой разговорчивых людей к стене, я смог сразу осмотреть весь ипподром, по которому мирно и спокойно ездили на лошадях люди, одетые в куски самых разнообразных материй. Так приблизительно одевают к маскараду молодых людей провинциальные костюмеры, у которых все уже разобрано и для шестерых желающих остались только костюм Офелии, розовое домино и два рыжих парика. В жизни жокеи одеваются значительно скромнее и выдержаннее. Многие из них, заходя даже запросто к знакомым, не надевают красных шапок и зеленых штанов. - Ты видишь эту лошадь? - Вижу. Черная? - Черная. Пятый номер. На нее и ставь. Выиграет. - Именно эта? Черная? Ты это верно? Я посмотрел на лошадь. У ней был простодушный вид, совершенно не подчеркивающий ее желания оказать мне небольшую денежную услугу. - Значит, она наверняка?.. - Ну, еще бы... Тон у него был настолько уверенный, что я перестал сомневаться. В конце концов, у лошади не может быть человеческой страсти насолить малознакомому и остаться последней только для того, чтобы посмеяться потом с другой лошадью над моей недальновидностью. Я вспомнил, что в специальных трудах я не встречал таких примеров в описании лошадиного характера. Деньги в кассе тотализатора у меня взяли охотно, что еще раз в моих глазах подчеркнуло теплое доверие, которое мне оказывала администрация бегов. - Ну что, взял? - Взял. Можно пойти получать? Это из той же кассы? - Что получать? - Сто сорок рублей. Ты же сказал... - Погоди, брат, побегут, потом получишь... Эта система расплаты мне не понравилась сразу. - После народа много будет у кассы. Не дотолкаешься. Может, хоть половину сейчас выдадут. - Начали, начали, смотри... Я стал смотреть. Бежали семь черных лошадей и одна серая. Какая из них была моя, я догадаться не мог. Бежали долго. Кто-то вытащил из-под меня стул, стал ногами на кончик моего пальто и замахал над самой головой биноклем. - Где же моя лошадь? - тревожно спросил я спутника. - Бежит, бежит, не мешай... Чувствовать, что какая-то лошадь везет сто сорок рублей, принадлежащих лично мне, и не знать, какая она, - это может сильно влиять на настроение. Никаких разъяснений я не мог добиться до самого последнего мгновения, пока человек, отнявший у меня стул, не соскочил с него и, посмотрев на своего соседа, хмуро процедил: - Идиот... Тоже, советчик... - Ну, теперь можно идти получать? - заискивающе спросил я спутника, - все прибежали... - А ты на какую ставил? - На черную. У меня даже билет есть. Хочешь - покажу? - Черных много. А твоя - того, брат... - Что - того... Я не понимаю этих беговых терминов... - Не пришла, и все. - Как так не пришла? Что же, ее в дороге потеряли, что ли? Или домой завтракать уехали? Я пойду получать... - Не ходи, - сухо заметил спутник, - не стоит. Разве кто-нибудь билет обронил... В кассе мне выдали обратно билет и просили не мешать. Вторичное предъявление того же билета в другом окошечке вызвало более резкий и ярче выраженный отпор моим вполне искренним попыткам оправдать обещание, данное мне спутником еще до бегов, о ста сорока рублях. Если это была шутка - то я мог бы за нее не платить десяти рублей, тем более постороннему человеку, сидящему в кассе. Если это ошибка моего приятеля и лошади, то пусть они делят мои расходы пополам: я не хочу отвечать за чужие ошибки. Поэтому я довольно сухо протянул своему спутнику руку и сказал, что еду домой. - Постой, постой... Куда же ты?.. - Да так, знаешь, домой. Повеселился, и будет. - Ну брось... Сейчас одна лошадь будет бежать... - Совсем одна? Эта уж наверное первой придет... - Нет, не в том дело... Я хочу сказать, что она такая... - Верная? - Верная. - Ну, прощай, я пошел... - Да нет же... Ну поставь на эту. Я тебе ручаюсь. Я поставил новых десять рублей и стал сам внимательно следить за лошадью. Это было добросовестное животное, по-видимому, решившее поддерживать мнение о себе моего приятеля. Она сразу оставила сзади себя всех остальных лошадей и только уже около призового столба, экономя силы для другого заезда, пришла пятой. И на этот раз мой билет, как актерская контрамарка при полном сборе, оказался недействительным. Этим же свойством обладал и билет моего спутника, взятый на другую лошадь, отставшую от моей всего на несколько сажен. - Ты видишь, - ласково сказал он, не выдерживая моего взгляда, - и я же проиграл. - Видишь ли, - раздраженно ответил я, - на моих глазах людей переезжало поездом, однако я никогда не утешался этим, когда мне наступали на ногу... - Да, ты прав, но лошадь же была верная... Это простой сбой... - Принимая во внимание мое полнейшее незнакомство в этой области, - сдержанно, но сухо ответил я, - ты можешь мне объяснить, что лошадь треснула по ватерлинии, что у нее лопнул пропеллер или что у нее соскочили подшипник и маховое колесо, - я все равно не пойму. Тем не менее я ухожу домой. - Ну иди... Если ты такая свинья... - Послушай... Мне это стоило двадцать рублей... Где же мои двести восемьдесят? - Получишь... - Может быть, мне их дадут в другом месте, я тогда лучше поеду туда... - А хоть ко всем чертям... После этого или перестают подавать руку, или молча вздыхают и остаются. Слабость была и будет одной из отрицательных черт моего характера. - На какую же ставить? - Выбери сам... - У меня совсем нет знакомства в этом кругу... Вот на эту, пожалуй, поставлю... Видишь, вот эта ходит, я на нее хочу... - На эту нельзя... - Неужели она тут так попусту бегает... Зачем же ее пустили, если на нее и ставить нельзя... Это жульничество... - Ставить-то можно. Дураки ставят. Только не возьмет. Разве такие берут?.. Я посмотрел на лошадь. Ничего опорочивающего в ее наружности не было. У ней было на месте все, что только может пожелать любая лошадь, берущая призы. - Может, ты знаешь о ней что-нибудь? Ты скажи. Это останется между нами... - Да разве такие берут, - иронически усмехнулся он, - а если и придет, так с тебя же еще возьмут деньги... - Что же это - штраф, что ли? - испуганно спросил я, с презрением взглянув на редкую лошадь. - Не штраф, а так... Дураки на нее ставят... На Бабочку ставить... Тоже... - Слышал, слышал... А на какую же? - Ставь на четвертый номер... Верные деньги. - Я знаю, что верные... Хорошо, если только не с меня... Я пошел и безропотно поставил на указанный номер. - Ты знаешь, это интересно, - сказал я, возвратившись, - я непременно буду смотреть за этой вот, о которой ты говорил... Интересно посмотреть потом на физиономии этих дураков, которые на нее поставят... Ругаются, наверное... - На то они и дураки, чтобы ругаться, - весело подтвердил мой спутник, - а вот как мы с тобой схватим сейчас... Лошадь, на которую ставили дураки, действительно вела себя непозволительно. С первого же момента заезда она стала отставать от других, догонять, вмешиваться в общую кучу, выбиваясь из сил и мотая головой. Я искренне смеялся, чувствуя в душе благодарность к человеку, выручившему меня советом от такого неосторожного шага, как ставка на нее лишних десяти рублей... Перестал я смеяться только тогда, когда эта смешная лошадь пришла первой. Через несколько минут я увидел небольшую группу дураков, игравших на нее, которые отходили от кассы с горстями бумажек. Выдавали им около шестисот рублей. - А они берут - эти вот... дураки, - надтреснуто шепнул я спутнику, - по шестисот... - Берут, - уныло ответил он, - верная лошадь... - А когда я хотел на нее ставить, - желчно спросил я, - что ты тогда изволил... - Да разве на такую лошадь... - А если вот за нее теперь такую сумму... - Верная лошадь... - Да... Вот что... Верная?! Знаешь что, голубчик, ты ко мне хотел завтра, кажется, зайти? Да? Хотел? Да? - Ну хотел, предположим... - Ну, так извини... Только уж меня дома не будет... - Видишь ли, я, собственно... - Может быть, ты через день хотел? Может, на будущей неделе? Может, через месяц? Все равно меня не будет... Прощай...
III
Я никогда больше не поеду на бега... Позволить брать с себя какие-то деньги, зависеть от лошади... Я даже не понимаю, как культурный человек может опуститься до того, чтобы сидеть и лихорадочно ждать, когда ему выдадут за десять рублей сто рублей лишних. Хорошая книга любимого автора, серьезная пьеса или разговор с людьми, которых ценишь и уважаешь, вот что должно заполнять жизнь, отданную кропотливой умственной работе. Только в четверг съезжу. Говорят, что выдачи будут большие и лошади есть верные. Надо же отыграть проигрыш. 1915 Не пропустите: • Аркадий Сергеевич Бухов. Непосредственная натура (рассказ) • Аркадий Сергеевич Бухов. Четыре жестокосердых (рассказ) • Аркадий Сергеевич Бухов. Потомки (рассказ) • Аркадий Сергеевич Бухов. Громоотвод (рассказ) • Аркадий Сергеевич Бухов. Парус (рассказ) Ссылка на эту страницу: |
|
||
©Кроссворд-Кафе 2002-2024 |
dilet@narod.ru |